Змей и Цветок

– Наверное, в этот раз Опоссум со всей серьёзностью намеревался убить Койота? – спросила Козамалотль хриплым голосом.

– Кто знает? – пожала плечами дочь вождя, – И ведь Опоссуму снова удалось настигнуть Койота. В этот раз проказник ел плоды кактуса опунции – туну. Снова Койот раскаивался перед Опоссумом, пытаясь выменять вкусные плоды кактуса на прощение. Негодяй тайком очистил туну от колючек и бросил ее Опоссуму. Тот с удовольствием её съел. Тогда Койот сорвал другую туну с шипами и бросил её наивному зверю прямо в рот. И она предательски застряла в горле. Койот опять улизнул, а бедняга Опоссум так страдал, что даже крикнуть не мог. Снова приползли к нему муравьи и помогли вытащить шипастую туну. И в который раз Опоссум побежал искать Койота, но, к счастью для него самого, больше уже так и не нашёл.

– Какая несправедливая сказка! – негодующе воскликнула Козамалотль.

– Она учит тому, что месть может быть разрушительна для нас самих, – пожала плечами дочь вождя, – Опоссуму стоило бы махнуть рукой на этого Койота и отпустить его с миром, раз уж перехитрить никак не удалось.

Нежными тоненькими ручками Майя заботливо смачивала страдалице лоб, отвлекала беседой, поила водой и, держа за руку, ласково успокаивала. Однако вскоре супругу Тепилцина уже ничем было не отвлечь от терпимых ею мук. Сила, с которой малыш стремился появиться на свет, непрерывно нарастала. Козамалотль протяжно хрипела, всё ещё стараясь держаться стоически, но промежутки между приступами болей становились чаще, явственнее, агрессивнее. Момент разрешения от бремени стремительно приближался и, наконец, повитуха скомандовала:

– Пора!

В этот момент протестующую Майю лихо выпроводили из покоев и входить к роженице строго настрого запретили. В комнате осталась лишь знахарка, наставница и одна из служанок.

Нервно шагая из угла в угол, Майя не находила себе места, всё время прислушивалась к разговорам, потирая влажные от волнения ладони.

Из комнаты доносились громкие команды, стоны Козамалотль, её частое дыхание и причитания бабушки Кокото. Распоряжения повитухи звучали чётко:

– Рот закрой, зубы стисни, но губы разомкни! Воздух не задерживай – выдыхай!

Лекарь не скупилась на ругань за невыполнение указаний в том числе и на саму роженицу.

– Что ты творишь, разорви тебя Шиутекутли11?! Не терпи! Дыши нормально! – противно гаркала повитуха.

Похоже, Козамалотль не сразу удавалось следовать всем инструкциям и в точности выполнять приказы. Брань в её адрес звучала часто, а порою были слышны такие отборные ругательства, которых Майя отродясь не припоминала.

«И как ещё этой гадкой повитухе прощается вся эта дерзость в адрес благородной госпожи?» – сетовала дочь вождя, – «Ух, я бы ей ответила!»

Разумеется, Майя понимала – Козамалотль сейчас очень нелегко и обращать внимание на грубость или огрызаться в ответ не было никакого смысла. Главная цель – ребёнок. Пусть знахарка бранится и ругается, лишь бы малыш благополучно родился живым и здоровым. Остальное не имело значения.

Ранним утром, едва первые лучи восходящего солнца спросонья коснулись горизонта, послышался крик новорождённого младенца. Из покоев новоиспечённой матери вышла повитуха и с усталой улыбкой громко объявила:

– Возрадуйтесь! Сегодня в день Третьего Кролика у благородного воина Тепилцина родился сын!

Глава 5 – Теуль

Для ацтекского ребёнка день его рождения становился и его именем вплоть до выхода из опасной поры младенчества. Так, например, в детстве Майоаксочитль именовалась Первый Цветок, а её брата Тепилцина звали Пятый Крокодил.

В день своего семилетия ацтекские дети вместе с родителями отправлялись к местному тональпокуи, знатоку «книги имён» и получали самое, что ни есть, настоящее имя на всю оставшуюся жизнь. Дети благородных господ имели особую привилегию и могли пройти церемонию имянаречения в самом Теночтитлане, как это случилось когда-то и с Майей.

Много лет назад, пожилой тональпокуи развернул перед маленькой девочкой слоистые страницы огромной толстой книги и стал внимательно изучать каждое упоминание Богов и их деяний в день Первого Цветка месяца Засухи года Седьмого Тростника12 – в день рождения Майи. Затем, внимательно всё сверив, пожевал губами и торжественно произнёс:

– Отныне тебя будут звать Майоаксочитль, Бледно-Жёлтая Кисточка Цветка, и быть тебе под покровительством богини любви Шочикецаль.

Новорожденого сына Тепилцина, согласно традиции, назвали Третий Кролик, коротко – Точтли. Супруги знатных господ, товарищей Тепилцина, посещали дом Козамалотль, чтобы выразить своё почтение и пожелать малышу вырасти славным воином, достойным отца, во славу великого Теночтитлана.

Неизбежным был и визит жреца. К каждому новорождённому ребёнку обязательно приходил жрец Тлалока, чтобы осмотреть малыша и выявить отметку Богов, будь то заячья губа, родимое пятно, необычный цвет глаз или любые другие отличия. Ребёнка, помеченного Богами, жрец забирал для принесения в жертву. Бог дождя и плодородия великий Тлалок ежегодно требовал огромную плату, давая взамен богатый урожай маиса.