Змей-искуситель

— Так вот какой ты считаешь свою жизнь?

— Я только говорю, что понимаю, какое давление оказывают на Эдди.

— Ясно. Ты тоже не доверяешь своей матери.

— Мать!

— Она молода и сама еще не знает, чего хочет. И ты, кстати, тоже.

— Неужели? Разве не ты подарила мне на десятилетие банковский счет и компьютер? Ты научила меня основам бизнеса, когда мне было тринадцать. А папа подарил мне ружье и мотоцикл, научил постоять за себя. Ты говорила мне, что я гений. Он говорил мне, что я мужчина. Ни один из вас ни разу не сказал мне, что я слишком молод, чтобы заботиться о себе.

— Мы лгали.

Дэвис встал.

— Ты хочешь, чтобы мы с Эдди уехали?

— Нет, разумеется, не хочу. Это твой дом. Она твоя… гостья. И моя гостья.

— Хорошо. Тогда не проси меня объяснять каждое мое решение.

Я тоже поднялась, стараясь сохранять благоразумие

— В любом случае на первом месте должна быть учеба, а уж потом проблемы с подружками. Мне неважно, что родители Эдди — первая пара страны. Они могут быть королевской четой из какого-нибудь Вазуленда. Для меня нет разницы. Но я не позволю тебе испортить свое будущее и вывалять нашу фамилию в грязи. Я слишком много работала для того, чтобы она оставалась незапятнанной!

— Что ты хочешь этим сказать?!

И тут я перестала сдерживаться. Я напомнила своему сыну все плохие слухи о президентах и их родственниках. Разве журналисты не слетелись на родину Джимми Картера и не принялись вытаскивать на свет божий все неприглядные истории и вспоминать его сумасшедших родственников? А через какие испытания пришлось пройти семьям Клинтон и Кеннеди? А алкоголизм Бетти Форд? Об этом говорили во всех выпусках новостей. А прошлое Патти Дэвис и астрологический секрет ее матери? Я стояла посреди собственной столовой и орала на сына, с каждой минутой все отчетливее понимая, что люди всегда жаждут подробностей обо всех сторонах президентской жизни, заглядывают во все уголки дома. Я была напугана.

— Мать, успокойся, — сказал Дэвис, мрачно глядя на меня. — Я не понимаю, какое отношение все эти случаи имеют к нам и нашей семье. Нам нечего скрывать.

— Я просто не хочу… чтобы ты появился на обложке иллюстрированных журналов как дружок Эдди Джекобс, укравший ее у родителей, — я сумела придумать отговорку.

— Ты считаешь, что я ставлю под угрозу наше доброе имя?

— Я только хочу, чтобы ты вернулся в Гарвард, окончил его будущей весной и получил ту свободу выбора, которой не было у меня.

— Разве тебе не удалось сделать выбор? — хрипло ответил Дэвис. — Моя мать — самый известный садовод в штате и лучшая бизнесвумен. Она вернула семье доброе имя и благосостояние, когда все утверждали, что подобное невозможно. Мой отец любил ее и верил в нее, он посвятил ей всю свою жизнь, чтобы исполнились ее мечты! — Дэвис замолчал, откашлялся и уставился на меня красивыми синими глазами, унаследованными от его отца. — Я был бы счастлив, если бы смог прожить такую же жизнь, как каждый из вас. Потому что вы оба вдохновляли меня, и ты делаешь это до сих пор. Но я хотел бы сделать это на моих условиях.

Я подавила желание заплакать. Слезы, как я поняла за долгие годы, увлажняют только сухую почву.

— Хорошо, тогда скажи мне, что будет дальше.

— Родители Эдди решили послать сюда своего родственника, чтобы он вернул Эдди назад. Я не собираюсь позволить ему сделать это. И я был бы признателен тебе, если бы ты меня поддержала.

— Кто же этот загадочный человек?

— Его зовут Николас Якобек. — Дэвис помолчал. — И он уже однажды убил человека ради спасения Эдди.

Глава 6

Ник

Мне было четырнадцать лет, когда в 1972 году я впе-рвые увидел моего дядю Джона Александра Джекобса, будущего президента Соединенных Штатов. Это про-изошло в грязном коридоре рядом с моргом в одной из больниц города Мехико. Туда полицейские отвезли тело моей матери, умершей от передозировки героина. Джу-лия Марджори Джекобс была доброй и красивой, но ее оказалось очень легко сломать. Она даже не знала, кто был моим отцом. Вероятно, один из тех парней, с кото-рыми она встречалась на первом курсе университета Иллинойса. Марджори Джекобс была первой девушкой из семьи Джекобс, поступившей в университет.

— Все так мной гордились! — любила она говорить мне и при этом плакала. — До тех пор, пока я не забере-менела тобой.