Змей-искуситель

Ему нравилось брать в ладони ее восхитительную грудь и немного сжимать. Видеть, как пальцы оставляют на ее коже более светлые следы, как клеймо, печать принадлежности ему. Наблюдать, как она вздрагивает и выгибается, стоило коснуться вызывающе торчащего соска. Как же хотелось коснуться его губами, вобрать в рот, покатать на языке, чувствуя клубничный вкус. И недоступность этого отзывалась во всем теле острым покалыванием.

Тамила ускользнула как раз в тот момент, когда Макс стиснул ее ягодицы. Она знала, что ямочки под сильными пальцами идеально гладкие, как спелое, только что сорванное яблоко. Но поддразнивания Макса оказались для нее слишком изощренными, а искушение слишком сильным. Одно, всего лишь одно небольшое движение бедер и пальцы, соскользнув, окажутся внутри. Мышцы нетерпеливо сжались. Да, она этого хочет. Прямо сейчас. И недоступная близость желаемого сводила с ума и лишала последних остатков терпения.

Не желая в одиночестве мучиться неудовлетворенностью, Тамила принялась гладить и ласкать Макса, превращая его в подобную себе коричневую скульптуру и подводя к тому порогу самообладания, за которым он уже не сможет себя контролировать.

Слегка царапая острыми ногтями, Тамила проводила будоражащие дорожки по широкой спине, очерчивала контур рельефных мышц, пощипывала маленькие напряженные соски. Макс только с трудом переводил дух.

А когда погладила косо спускающиеся к боксерам мышцы и легонько, словно бабочка крылом, коснулась напряженного паха, позвоночник прострелило таким разрядом, будто привязали к электрическому стулу, мышцы пресса сократились и бедра резко подались вперед.

По губам Тамилы скользнула такая сексуальная, даже развратная ухмылка, что Макс еле удержался, чтобы не овладеть ею прямо здесь, посреди растекшейся лужами глины.

Он представил, как опрокидывает ее на спину, как его пальцы сжимают ее гладкую, скользкую от глины кожу, как сплетенные тела ласкают шелковистые прикосновения, и горячка желания почти полностью отключила разум.

Почти. Потому что грубо вторгнуться в нежную, горячую и трепещущую плоть и испачкать тот ярко-розовый, налитый вожделением цвет, что сводил его с ума, было сродни святотатству, кощунству.

Сейчас, когда глина полностью покрыла Тамилу влажным глянцеватым слоем, подчеркнула чистые, идеально плавные лини тела, Макс смотрел на нее с нескрываемым благоговением, как на сошедшую с пьедестала античную скульптуру, совершенный образец женской красоты и грации.

Не в силах больше сдерживаться, он подхватил Тамилу и понес ее в душ, чтобы уже там продолжить взаимные ласки, но уже не отдаляющие, а приближающие к долгожданному моменту обладания друг другом.

Но предстояло еще отмыться от подсохшей глины, неохотно расстающейся с их кожей. На ее месте Макс бы вообще отказался смываться. А Тамила тем временем успела отрегулировать направление и напор струй в душевой кабине, и парочку окутало облако летящих со всех сторон капель. Они ударялись о кожу и впивались в особенно нежные участки, вызывая прилив крови и делая их особенно чувствительными.

Тамила крутилась, не зная как встать, чтобы настойчивые струи одновременно ласкали все тело. Спину, живот, бедра, шею. Ей все казалось, что с другой стороны вода бьет сильнее. А еще и Макс осторожно касался ладонями, чередуя острые покалывания и мягкие поглаживания. И Тамиле хотелось одновременно всего. Она то прижималась к Максу, с удовольствием ощущая прикосновение его гладкой от воды и после глины кожи, и терлась о него, как кошка. То отстранялась и снова принималась крутиться, чтобы поймать все разлетающиеся брызги. По мере того, как глина смывалась, кожа разгоралась. Когда струи слишком больно секли по груди, Тамила прижималась к Максу, и тело сразу же реагировало болезненными спазмами в животе. Чего же он медлит? Горячая пульсация становилась все сильнее, а мышцы нетерпеливо сжимались.

Закинув ногу ему на бедро, Тамила прижала к себе Макса и не смогла сдержать стон, когда, напряженный, он уперся ей живот. Поддразнивая, потерлась, стараясь, чтобы коснулся самых чувствительных точек.

Макс тоже решил, что они слишком долго терпели, и подхватил под колено обнимающую его ногу, а второй рукой зарылся в мокрые волосы Тамилы.

Не веря, что наконец-то исполнится самое горячее желание, она распахнула глаза. Взгляд Макса, скорее всего был таким же затуманенным, как и у нее. Сначала он осторожно коснулся полуоткрытых губ, словно спрашивал разрешения, а потом вторгся языком в рот и одновременно Тамила, почувствовав восхитительную наполненность, подалась навстречу Максу. Острое удовольствие пронзило до кончиков пальцев, и Тамила притерлась еще теснее. Все было как-то по-другому. Она чувствовала каждое его движение внутри, и это было настолько великолепно, что хотелось еще и еще.