Змей книги бытия

Можем ли мы рассмотреть «музыкальный Экстаз» в его узком значении? Как читатели « Занони», мы имеем на это право, памятуя о преобладающей роли [162], уготованной Литтоном отцу молодой девушки — чудаковатому и гениальному маэстро Пизани. Виола, рожденная благодаря сновидению, будет жить во сне, защищенная от внешнего мира стеной мелодии. Сильфы и Саламандры с трепетными музыкальными крыльями проявляются по своему желанию в той феерической атмосфере, которую порождают аккорды лютни.Это подлинная заклинательная теургия у колыбели младенца; чудесное окружение предопределяет для нее встречу с магом, для которого она станет роковой отрадой и невинным бичом. Уже можно прочесть ее неизбежную будущую судьбу, в потенции заключенную в звуковые волны отцовской скрипки.

Знают ли самые сильные музыканты современности о том, что такое Музыка с точки зрения ее сущности и ее потенциала? Они видят в ней только искусство — божественное, но искусство. «Но то, что превращало Музыку в столь важную науку для древних, было способностью, которую они за ней признавали, служить простым средством перехода от физического к интеллектуальному таким образом, что, преобразуя идеи, которые она поставляла, из одной природы в другую, они считали возможным переходить, по аналогии, от известного к неизвестному.

Поэтому музыка была в их руках своего рода пропорциональной мерой, которую они прикладывали к духовным сущностям (Fabre d’Olivet, Hist. philos.I, p. 264)». Этой простой цитаты должно быть достаточно. Она позволяет увидеть, в какой степени Музыка сама по себе может служить основой для одной из категорий небесного озарения — категории музыкального экстаза, наименование которой отныне можно истолковывать в прямом смысле…

12) …этой тайнописи.

Иероглифы, подобные тем, образец которых предлагает Бульвер, встречаются во всевозможных гримуарахи, в частности, в рукописи «Ключиков Соломона».Что же касается ключа к ним, то его предпочтительно искать в следующих трех работах: Polygraphie et universelle ecriture cabalistiquede M. lean Tritheme, abbe, traduicte par Gabriel de Collanges… (Paris, Iacques Kerver, 1516, in-4°, fig.); Defurtivis litterarum notis, vulgo de Ziferis, libriiv, Ioanne Baptista Porta autore(Neapoli, 1563, pet. in-4°, fig.) и Traicte des chiffres ou secretes manieres d’escrire, par Blaise de Vigenere, Bourbonois(Paris, Abel LAngelier, 1587, in-4°, fig).

КОНЕЦ КНИГИ

«ОЧЕРКИ О ПРОКЛЯТЫХ НАУКАХ»

СТАНИСЛАС ДЕ ГУАЙТА ЗМЕЙ КНИГИ БЫТИЯ первый септенер ХРАМ САТАНЫ

ПАРАФРАЗА

После нескольких общих замечаний о состоянии умов и характере нынешней цивилизации, во Введенииописываются цель и разделы этого произведения.

«ЗМЕЙ КНИГИ БЫТИЯ» состоит из трех книг (Храм Сатаны, Ключ к Черной магии, Проблема Зла), каждая из которых включает в себя семь глав: всего двадцать одна глава. Двадцать вторая глава образует Эпилог. И каждый из этих подразделов соответствует, насколько это позволяет общая тема, одному из двадцати двух Арканов Цыганского Таро.

Не следует искать в двадцати двух подразделах «Змея Книги Бытия»точный комментарий к двадцати двум ключам Таро.

Наше произведение, разрабатывая довольно узкий предмет, не подойдет для подобного развития темы (на синтетическом, матетическом, необходимо универсальном уровне). Мы ограничимся тем, что изложим данный предмет в свете двадцати двух Арканов; он впитает в себя этот свет в соответствии со своей собственной восприимчивостью: подобно зеркалу, он отразит для нас только те лучи, которые достигнут его поверхности.

Так, первый Септенер — « Храм Сатаны»— имеет лишь косвенное и скрытое отношение к первым семи картам. Однако посвященные по достоинству оценят эти менее дальние аналогические следствия, в которые они не могли бы поверить в самом начале.

В «Ключе к Черной магии»— втором Септенере — мы больше приближаемся к прямому и непосредственному смыслу 8-й и 14-й карт Таро; мы касаемся его практически постоянно. Причину такого соответствия следует усматривать в почти полной тождественности предметов: в самом деле, не обсуждает ли эта книга сакральные тайны Натуры, иероглифы которых параллельно представляет нам Таро? Поэтому мы будем иметь возможность, на протяжении всей второй части, описывать и даже комментировать карты, которые соответствуют в цифровом отношении семи составляющим ее главам.

«Проблема Зла»— третий Септенер — заставит нас немного отклониться от этого центрального пути, отбросив нас к производным и опосредованным толкованиям. Но, несмотря на свою подчас косвенность, соответствия двадцати двум ключам «Книги Тота» сохранят, тем не менее, безупречность до самого конца.