Змеи. Мистические животные и чем они отличаются от остальных

Последователем Озаровского в Ленинграде был некто Сапожников, с которым мне тоже не довелось быть знакомым, но его многолетнюю историю я знаю от врача Мариинской больницы, специализирующейся тогда на змеиных укусах, к которому он постоянно попадал. Сапожников тоже считал змей совершенно разумными существами, неспособными причинить вред тем, кто за ними ухаживает. Начинал он с обыкновенных гадюк, которых просто держал в квартире. Оказавшись в очередной раз в больнице, он сетовал на собственную неловкость, утверждая, что змея просто не поняла его намерений и укусила, когда он помогал ей полинять или не глядя сунул ногу в тапок, где она уютно примостилась. Решив, что приручение гадюк он освоил в полной мере, экспериментатор перешел к более крупным питомцам и завел гюрзу, которая тоже жила в квартире без террариума. Он с удовольствием рассказывал, насколько она ручная, как на ночь любит забираться под одеяло и греться рядом с хозяином или лежать у него на коленях. В один из весенних дней гюрза в поисках солнечных пятен залезла на подоконник и, не удержавшись, выпала из окна пятого этажа. Хозяин в тапках и майке помчался спасать свою любимицу и, схватив ее на руки, немедленно получил укус в плечо. В больницу он был доставлен с совершенно черной рукой. Отек быстро распространялся, вскоре почти все тело стало иссиня-черным, состояние больного ухудшалось. К удивлению врачей, им удалось спасти Сапожникова, но из больницы он вышел с сильнейшим пиелонефритом – почки, пострадавшие от яда, практически не работали, и всего через полгода он снова попал в Мариинскую больницу, уже в последний раз…

Третий наш герой, с которым я довольно долго дружил, остался жив. Но лишь потому, что кобр, в которых он души не чаял, вовремя конфисковали. И этим спасли жизнь ему, и, не исключено, еще кому-нибудь. Дело в том, что у Димы было в жизни две страсти: три среднеазиатские кобры, которых он надеялся развести, крупные, идеальные по состоянию и жившие в шикарном террариуме, и алкоголь. Любой и в любых количествах. И три составляющие его жизни – кобры, алкоголь и неуемная веселость характера вкупе с непрерывным желанием над кем-нибудь подшутить – составляли поистине гремучую смесь, из-за которой его в свое время и выгнали из зоопарка. Его присутствие в террариуме стало по-настоящему опасным. Поэтому Дима беззаботно работал сторожем, непрерывно пил и смеялся над своими квартирантами, парочкой юных молодоженов, снимавших у него комнату.

– Не, ты только представь, – рассказывал он мне с восторгом, – ночью слышу визг, выскакиваю в коридор и вижу эту Джульетту, бегущую на четвереньках без порток и орущую на весь дом! А на унитазном бачке Малыш в стойке стоит, я дверку террариума не закрыл! Она, оказывается, его не заметила, уселась и только когда шипение услышала, обернулась! Вот веселуха была! Она теперь по квартире только со шваброй ходит!

Малышом звали громадного, почти двухметрового самца кобры, самого любимого из троицы. Молодожены были очень молодыми, абсолютно безденежными, а за комнату Димка просил сущие копейки. Поэтому деваться им было некуда, и около года я выслушивал истории их незадачливой жизни в одной квартире с периодически убегающими кобрами. Но им повезло – при первой же возможности они съехали, пострадав лишь морально.

Время от времени Димку кусали, и врачи все той же Мариинской больницы уже встречали его, как хорошего знакомого. Как ни странно, укусы он переносил довольно легко и уже через неделю снова возвращался к своему обычному образу жизни. Лишь однажды он перетрухнул, когда кобра, которую он держал на коленях, сидя в одних трусах, укусила его в пах, и врачи, которые сначала реанимировали Димку, а потом долго лечили мощный некроз, возникший в месте укуса, шутили, что еще пара сантиметров, и не быть ему больше мужчиной. Но природный оптимизм, помноженный на алкогольную зависимость, быстро прогнал этот страх, и приключения продолжались. В очередной раз он учудил, забыв сумку с коброй в электричке, и долго боялся, что кто-нибудь, прихвативший сумку и сунувший в нее руки, будет найден мертвым, и его арестуют.

Милиция не так уж часто звонила в зоопарк. И уж тем более из-за ситуаций с ядовитыми змеями. Но сейчас, похоже, дело было серьезное. Человек, угрожавший людям коброй, был задержан в винном магазине. И мне, как специалисту по ядовитым, пришлось ехать на другой конец города, уже понимая, кого я увижу в отделении. В «обезьяннике», держась обеими руками за решетку и пританцовывая на подгибающихся ногах, весело распевал абсолютно невменяемый Димка. В углу дежурки, прикрытый от греха жестяным ведром, лежал полотняный мешок с коброй.

– Тут вот какое дело, – начал объяснять милиционер. – Этот крендель ждать не хотел, а его без очереди не пускали. Так он начал орать, что всем сейчас покажет, убежал, а вернулся с мешком, из которого прямо посреди магазина вытряхнул на пол кобру.