Змей Рая

Утреннее солнце взбиралось всё выше, усиливался жар, и воздух в комнате делался всё более тяжелым. После истечения весьма долгого, как мне показалось, срока, в комнате стали собираться люди, а около одиннадцати часов появился и сам свами Сивананда. Это был крупный мужчина, также обритый и столь же неодетый — весь его костюм состоял из шафрановой юбки. Сев в кресло, он бросил взгляд в мою сторону. Манеры его были благородны; руки изящно вылеплены, а улыбка широка и приветлива. Однако, мы продолжали сидеть молча: он ни о чем не спросил, ничего не сказал и я. Он просто улыбался, а после запел. Голос его был приятен, а песня радостна. Спустя несколько мгновений другой свами заиграл на струнном инструменте, аккомпанируя пению Сивананды; допев, Сивананда рассказал об этой йогической песне Божественной жизни. Он описал и другой метод йоги, способный исцелять болезни посредством вибраций, создаваемых музыкальными инструментами, или вокальными созвучиями. Чтобы продемонстрировать эту силу, Сивананда попросил другого йога присесть рядом со мной, а я должен был обхватить ладонями его обритую макушку. Тогда йог издал звук, завибрировавший как раз под моими руками, и я мог явственно ощущать его. Потом, другим звуком, он заставил вибрировать мышцы предплечья, а после — бицепс и живот. Другим звуком он двигал ушами. Наконец, он стал петь, и свами Сивананда подпевал ему.

Так прошла наша беседа. Сивананда поднялся, и любезно поклонился мне, прежде чем уйти. Я так ничего и не узнал ни о нём, ни о той правде, которую он нес, но я чувствовал, что готов согласиться с ним, поскольку он превосходный джентльмен — и это глубочайшая основа его характера, на которой выстроены и все мельчайшие поступки; а еще он спел для меня песню радости!

В коридоре ко мне подошел подросток, назвавшийся именем Агарвати, и сообщил, что свами Сивананда поручил ему сопровождать меня в знакомстве с окрестностями ашрама. Выйдя наружу, по пыльной дороге мы отправились к отдаленному мосту. Подойдя ближе, мы заметили на нём мужчину, облаченного в тибетские одежды: он не сводил глаз с реки, разговаривал с ней и бросал в потоки кусочки еды. Он определенно только что получил эту пищу, как милостыню, но прежде чем утолить собственный голод, делился со священной Гангой. У него также имелась старая книга — из нее он читал для реки. Когда он повернул лицо в нашу сторону, я успел заметить пылающие черные глаза и заостренную бороду. Наверное, он только что пересек реку, спустившись с высокогорий собственной страны, потому что его одежда мало подходила здешним жарким низинам.

Продолжив прогулку, мы достигли ашрама, посвященного Кали. Здесь мы увидели голых мужчин, покрывающих себя пеплом. Они выглядели как дикие люди каменного века или выходцы с другой планеты, и вовсе не замечали нашего присутствия. Агарвати захотел отвести меня к Гхита Бхаван, а заодно показать по пути меньшие храмы. Он также настаивал, что я должен увидеть и огромные деревья Будды — фиги и баньяны, и обезьян в прилегающих лесах, потому что именно здесь свами Сивананда годами медитировал, прежде чем основать ашрам Божественной жизни. Агарвати также указал мне старое дерево, под которым годы прожил некий святой; этот человек, удалившийся позже для жизни в горах, обладал, как говорили, великими силами.

К этому времени дневной жар стал таким гнетущим, что мне пришлось снять рубашку. Шагая утомленно и неспешно, вскоре после полудня мы, наконец, достигли Гита Бхаван, огромного современного храма. Агарвати сказал, что хочет познакомить меня с другим свами, пришедшим с юга, и поселившимся здесь, в подземной келье монастырских подвалов. Каждый год Гита Бхаван посещают тысячи паломников. Все ее стены испещрены надписями, стихами священных текстов; пол вымощен мрамором, а над крышей простерся цветастый купол. Я внимательно осматривал храм, пока Агарвати устраивал встречу со свами. Вернувшись, он сообщил, что свами несколько дней провел в глубочайшем самадхи, и только сейчас возвратился. Разумеется, все его ученики и брахманы храма сейчас собрались в его подземной келье, но он согласился принять и меня. Агарвати был очень обрадован этими вестями; он сообщил, что свами знает только тамил, но обещал разыскать переводчика, если я пожелаю о чем–то спросить. Также он сказал, что имя свами — Сукхдевананда.