Змей Сварога

— Но ведь ничего не изменилось, — рыдала в голос Зина, — я — прежняя. Я по-прежнему очень сильно тебя люблю.

— А я, по всей видимости, больше нет, — просто ответил Виктор. — Пора все это закончить. Я не вижу смысла сохранять то, чего не существует.

Прости.

Он с шумом захлопнул крышку чемодана. Затем аккуратно и безжизненно отстранил Зину. Не в силах удержаться на ногах, она рухнула на кровать. Из кармана пиджака Барг достал ключи и положил на стол. Обернулся к ней.

— Пожалуйста, не вздумай меня преследовать, искать, пытаться выяснять отношения. Я всего этого больше не выдержу. В этот раз все между нами закончено окончательно. Избавь меня от твоих пьяных истерик. Я больше никогда не захочу тебя видеть.

— Ты не можешь так поступить, — все повторяла Зина. От ужаса у нее стало даже меньше слез, — не можешь.

— Извини, но оставаться с тобой я не собираюсь. Я больше тебя не люблю. Прощай.

Подхватив чемодан, Виктор направился к выходу. Хлопнула дверь. Зина крикнула так, словно в нее выстрелили. Потом в комнате разлилась тишина. Было слышно, как тикают часы на стене да шелест веток за окном.

Крестовская с трудом забралась на кровать с ногами и натянула на себя теплое одеяло. У нее страшно болела голова, ныло лицо. От пережитого она испытывала какую-то странную тошноту, а все ее тело обмякло, словно из него вынули кости. Ей было мучительно плохо. Но самым страшным оказалось другое.

Ей все казалось, что вот сейчас щелкнет замок двери, руки Виктора обнимут ее, накинут шаль ей на плечи... Руки, согревающие таким родным, самым счастливым на свете теплом... Зина тихонько стонала, как раненый зверь, вгрызаясь зубами в подушку, испытывая чувство такой вселенской опустошенности, словно весь мир за окном превратился в выжженную пустыню, покрытую черным пеплом. Все, что ей оставалось, только закрыть глаза и провалиться в черное, похожее на настоящую смерть, забытье...

Когда она открыла глаза, уже начинало темнеть. Весь день Зина провела в этом странном полусне, больше похожем на потерю сознания. А может, она уже умерла, но только еще не знает об этом?

Из страшного забытья ее вырвал звонок в дверь. Звонили три раза, значит, к ней. Крестовская подскочила на кровати. Виктор! Ну конечно же он вернулся! Она знала, чувствовала, что он не сможет вот так уйти!

Зина заметалась по комнате, включила яркий свет, набросила на плечи теплую шаль. Бросилась по коридору к входу...

— Виктор!.. — распахнула дверь.

На пороге стоял Григорий Бершадов. Он был в штатском. Увидев его, Крестовская вся обмерла и прислонилась к стене, чтобы не упасть.

— Так и будем стоять в коридоре? — сказал он, и Зина поплелась к комнате, испытывая невероятное отчаяние, которое убивает — тогда, когда умирает последняя надежда.

Бершадов тщательно закрыл дверь в ее комнату, повернул Крестовскую лицом к люстре, внимательно осмотрел синяк на лице.

— Завтра принесу мазь, — спокойно сказал. — Говори.

— Гендрик. Тот, кому Егоров продавал змей. Убит, — сухо, по-деловому, начала Зина. — Я своими глазами видела его труп. Меня ударили по голове. Тело выкрали. Змеи исчезли. По следу Егорова идут.

— Как был убит? — нахмурился Бершадов.

— Пулей в голову. Его убил профессионал.

— Поясни, — продолжал хмуриться Бершадов.

— Его убил человек, который очень хорошо умеет стрелять. Он попал в голову с достаточно большого расстояния, с порога комнаты. Это была одна пуля. Смерть была мгновенной. Тело мне удалось осмотреть. До того, как...

— Это плохо, — лицо Бершадова стало мрачнее тучи. — Я догадывался, что может произойти что-либо подобное. Но действительность превзошла все мои опасения.

В его тоне было что-то такое необычное, что Зина моментально насторожилась. Бершадов встал и подошел к окну.

ГЛАВА 22

— Операция находится на грани провала, — произнес он. Крестовская не видела выражения его глаз, но по его тону поняла, что он в отчаянии.

— Что это значит? — Зина сконцентрировалась, стараясь думать только о деле, и с громадным удивлением вдруг почувствовала, что все плохие, печальные мысли пропали, исчезли.

— Убит отец Григорий. Александр Кароян.

Зина ахнула. Сказать, что подобное известие стало для нее громом среди ясного неба, было бы неправдой — она предчувствовала нечто подобное. Но все равно, когда реальность оправдала эти страшные ожидания, Крестовская почувствовала страх и растерянность. Она прекрасно понимала важность отца Григория в расчетах Бершадова и видела, что неведомый и страшный противник нанес ему сокрушительный удар.

— Как? Что произошло? — Она села в кресло.

— Причины смерти не понятны. Завтра тело его будет в Одессе. Я хочу, чтобы ты произвела вскрытие.

— Он умер от змеиного яда? — спросила Зина наугад.

— Я не знаю. На его теле нет следов укусов или инъекций. Мне доложили, что внешне смерть выглядит словно от абсолютно естественных причин. Он проводил служение. Все было как обычно.

— Служение со змеями? — перебила Крестовская.

— Да, — Бершадов остро взглянул на нее. — Что ты знаешь об этом?