Змей Уроборос (СИ)

Гро откинулся на спинку стула и взмахнул руками. — Я уже был здесь прежде, — сказал он. — Я видел все это, в свете луны и в ясный день, в прекрасную погоду и в снег и град; видел и тогда, когда могучие ветры дули из пустыни. И знал я, что они заколдованы. Прежде, чем родились я или ты, о Корунд, в Морна Моруне родились предательство и жестокость, более черные, чем сама ночь, и принесли смерть их создателю и всему его народу. Из Морна Моруны дует тот ветер, который хочет разрушить нашу любовь и уничтожить нас всех. Давай, убивай меня; я не буду сопротивляться ни на йоту.

— Не имеет значения, Гоблин, — сказал Корунд, — будешь ты сопротивляться или нет. Ты как вошь между моими пальцами, и я могу убить тебя либо отшвырнуть прочь, как мне захочется.

— Я был человеком Короля Газларка, — заговорил Гро, как будто рассказывая сон, — и пятнадцать лет, от мальчика до мужчины, служил ему честно и преданно. Тем не менее судьба решила, что вместе с бородой на подбородке я должен получить и угрызения совести. И ради какой презренной цели составил я заговор против него? Ради Ведьмландии, ибо тогда Ведьмландия неудержимо скользила в пропасть, и это заставило меня придти ей на помощь. И я хорошо служил Ведьмландии, но судьба сражалась на другой стороне. Я был тем, кто посоветовал Королю Горису XI выйти из битвы при Катманзе. Тем не менее шлюха Фортуна склонила весы на сторону Демонов. Я умолял его не бороться с Голдри на Островах Фолиота. Тогда ты поддержал меня. Но я не получил ничего, кроме упреков и угроз; отвергнуты были все мои советы и зло опустилось на Ведьмландию. Я помогал нашему повелителю, Королю, когда он творил волшбу и вызывал посланника, который должен был уничтожить корабль Демонов. За это он полюбил и возвысил меня, но все в Карсё стали завидовать мне. И теперь у меня нет ничего, кроме твоей дружбы и дружбы леди твоей жены, и это единственный огонь, который согревал меня и охранял от мороза зловредных придворных. И вот, ради любви к тебя, поехал я в далекую Чертландию. И вот теперь здесь, в Моруне, где когда-то давно я бродил в горе и печали, я гляжу с тоской на пустоту всех моих долгих дней.

И замолчал Гро на минуту, а потом опять начал говорить: — О Корунд, я хочу обнажить свою душу перед тобой прежде, чем ты убьешь меня. Вот тебе чистая правда: сидя перед Эшграр Ого, поражался я всем сердцем, что, несмотря на наше огромное преимущество перед Демонами, они столь доблестно обороняются; что такое малое сражается с таким большим и с великой славой отражает все наши атаки, и моя душа наслаждалась, видя все это. Такое же наслаждение охватывало меня всегда, во все дни моей жизни, когда видел я великих воинов, сражавшихся с ударами злой судьбы, и даже если были они моими врагами, я восхищался ими ничуть не меньше и не меньше любил их. Но никогда не лгал я тебе, и мысль об этом не пришла мне в голову даже сейчас, когда ты столь грубо обвинил меня в своей неудаче.

— Ты воешь, как охваченная страхом смерти баба, — сказал Корунд. — Трусливые дворняжки никогда не вызывали во мне жалость. — Тем не менее он не шевелился и только мрачно глядел на Гро.

Гро вынул свой меч и положил его на стол, рукояткой к Корунду. — Такие слова хуже обмена ударами между нами обоими, — сказал он. — Ты увидишь, что я приму смерть с радостью. И, я уверен, Король похвалит тебя, когда увидит мою голову. И уж точно Кориниус и те, кто ненавидит меня лютой ненавистью, обрадуются больше всех узнав, что ты больше не любишь меня и, наконец-то, избавился от меня.

Через какое-то время Корунд наполнил бокал, выпил, и опять застыл. И Гро сидел перед ним, неподвижно. Наконец Корунд тяжело встал со стула и толкнул меч обратно к Гро. — Иди-ка ты лучше спать, — сказал он. — Ночной воздух слишком резок для твоей лихорадки. Так что этой ночью поспи на моей постели.