Змей в райских кущах

— Ну, не знаю, — снова заколебался он. — В клубе ходили слухи…

— Какие слухи?

— Ирина Анатольевна, я надеюсь на вашу порядочность. — Майоров пристально взглянул мне в глаза. — Вы можете мне пообещать, что не используете мои слова в какой-нибудь из ваших программ? — осведомился он.

Я заметила, как Костя пытается скрыть улыбку.

— Ну, обещать я, конечно, не могу, — честно ответила я. — Особенно если слова эти имеют какое-то отношение к убийствам. Но если нет, то…

— Разумеется, нет! — воскликнул Денис.

— Тогда конечно, — пообещала я.

— Это останется между нами? — спросил Майоров.

— Само собой, — заверила его я.

— Ходили слухи, — Денис продолжил, — что у Аллы Владимировны и Нефедова было что-то вроде романа, — с трудом выдавил он из себя, глядя в пол.

— Ничего себе! — воскликнула я. Вот вам и муж, который моложе лет на пятнадцать! Оказывается, в «Парадизе» есть кандидатуры и поинтереснее Гоффмана! Бедная Лида: жертва дочери оказалась напрасной, если, конечно, верить словам Крыловой и Майорова! Но с другой стороны, зачем им врать? Если только из спортивного интереса?..

— Теперь, конечно же, Андрей сильно волнуется! — сказал Денис. — Но ему даже поделиться не с кем!

— И долго это продолжалось? — осведомилась я.

— А разве это имеет какое-то отношение к делу? — сухо поинтересовался Денис.

— Имеет, — сказала я.

— Не знаю, — Майоров пожал плечами. — Но, кажется, довольно давно и закончилось. Андрей очень переживал разрыв! — добавил он.

* * *

Я вернулась домой, когда Володя спал. Мне пришлось на цыпочках пробираться в спальню, чтобы, не дай бог, не потревожить его чуткий, трепетный сон, хорошо представляя себе, что было бы, если бы мой Лебедев проснулся. Паваротти тогда точно бы отдыхал, а я выслушала бы полную версию концерта под названием «Ирина, я за тебя волнуюсь!».

Нет, с одной стороны, это, конечно же, приятно, когда за тебя есть кому волноваться и даже устраивать по ночам «оперные» концерты, но с другой — при моей работе это бывает порой довольно обременительно!

Володька шевельнулся во сне, а я нырнула под одеяло.

— Ириша! — Я вздрогнула от неожиданности. — Можешь включать свой любимый музыкальный центр, — проговорил Володька. — Я все равно не сплю!

Я так и села в постели.

— Володя, я…

— Не надо оправдываться, — перебил меня Лебедев. — Я все понимаю, — он привлек меня к себе, — но все равно постоянно боюсь, что с тобой может случиться что-то плохое!

* * *

На другой день я все-таки проспала: то ли будильник не прозвонил, то ли день накануне выдался слишком тяжелым. Но, так или иначе, раньше половины десятого я не смогла добраться до телецентра.

— Ирина Анатольевна, добрый день! — поздоровалась со мной Лера, которая почему-то сегодня была определенно не в духе и поэтому назвала меня по имени-отчеству.

— Привет, — кивнула я и бросила сумку на свой редакторский стул.

— Берете пример с Галины Сергеевны? — спросила Казаринова. Опоздания нашего режиссера давно стали притчей во языцех на студии.

— Да, — подтвердила я. — У меня сегодня напрочь отсутствовало желание связываться с Лерой и с кем бы то ни было вообще!

— Вас вызывает Евгений Иванович, — сообщила Лера и уткнулась носом в конспект по социологии.

— Этого еще не хватало, — вздохнула я.

Шеф, как всегда, метал громы и молнии.

— Сценарный план! — требовал он. — И вообще, Ирина, мне звонили из органов! Ты опять мешаешь следствию!

— Мешаю?! — вознегодовала я. — Да я все делаю, чтобы оправдали Малахову! Вы забыли, как…

— Лучше, Ирина Анатольевна, займитесь телепрограммой!

— Вы же сами сказали, что…

— Я сказал, чтобы ты в это дело не вмешивалась! — перебил меня Евгений Иванович. — Мне еще не хватало, чтобы у меня голова болела за твою безопасность! Мало мне Ремизова! В крайнем случае будешь новости театра и кино вести!

Я хлопнула дверью и вернулась в двадцать четвертую комнату.

— Ирина, что с тобой? — осведомилась Галина Сергеевна, которая к этому времени уже подошла.

— Кошелев предложил мне вести новости театра! — возмущенно воскликнула я.

— Что? — не поверила Моршакова.

— Представьте себе, Галина Сергеевна, — развела я руками. — А пока «Женское счастье» не закрыли, он требует сценарный план на следующую пятницу!

— Ирина, не надо расстраиваться!

— Но поверьте, Галина Сергеевна, мне вчера было вовсе не до сценарного плана! — воскликнула я.

— Верю, — Галина Сергеевна разговаривала со мной примерно таким же тоном, каким разговаривают с душевнобольными, чем только еще больше вывела меня из себя. — Но у меня тут есть кое-какие наброски, — успокаивающе проговорила она. — Я здесь недавно в больнице была…

— Что? У вас что-то со здоровьем? — заволновалась я.

— Да нет же, не у меня! — поморщилась Галина Сергеевна.

— Это у одной моей подруги предынфарктное состояние и сломанная нога…

— Надо же! — растерянно проговорила я. — Очень сочувствую, — хотя я уже понимала, к чему клонит наш режиссер.

— Так вот, я тут подумала про главного врача, — продолжала Моршакова. — Очаровательная женщина, сорок пять лет, руководит таким крупным медицинским учреждением. У них там ведутся какие-то серьезные научные разработки…