Змей в саду Ватикана

– Молчи! Он причинил мне такую боль, засранец! Ты даже не представляешь! Он ведь должен был жениться на совсем другой девушке. Дело шло к свадьбе. Но тут ему встретилась твоя мать, и все пошло прахом. Боже, сколько было надежд! Такая приличная семья, с достатком и связями. Коля мог сделать такую карьеру…

Ольга хотела было возмутиться, но потом решила сдержать эмоции.

– Увы! Сожалеть не могу…

– Тебя никто не спрашивает. А теперь, как видишь, и муж мой умер…

Ольгин дед, он же муж Элеоноры Александровны, умер пять лет назад.

– Сочувствую, – вставила Ольга.

– Мне твое сочувствие ни к чему! Как живешь?

– Живу…

– Ясно.

– Ваш чай, – напомнила Ольга. – Без сахара. – И она протянула старухе чашку.

Отпив глоток, та сморщилась.

– Слабый.

– Вам крепкий?

– Не надо. Сядь!

Ольга послушно опустилась на стул.

– Как жить думаешь?

– Учусь в институте, приобретаю нормальную профессию.

– Я знаю. Сказали… А дальше?

– Пока не знаю. Там будет видно, еще ничего для себя не решила.

– Профессия нравится?

– Терпимо. Юрист – хуже, – съязвила Ольга.

Возникла пауза…

– Н-да! Квартирка неважная. Жених есть?

– Нет.

– А бойфренд или как это теперь называется? Раньше – хахаль…

– Вас так моя личная жизнь интересует? Это после стольких лет отсутствия?

– А ты – язва. Это хорошо. В обиду себя не даешь. Сильный характер женщине очень нужен, и даже больше, чем мужчине. Я это всегда знала… Будешь лапочкой – сожрут, не моргнув глазом. – Старуха поднялась.

– Буду заходить в гости. Иногда. Не возражаешь?

– Нет.

– Оставь свой телефон. Напиши на бумажке, я сейчас без очков не разберу.

Написав на листе, вырванном из блокнота, свой телефон, Ольга протянула лист Элеоноре Александровне. Та спрятала его в карман кофты.

– Собаку бы завела, чтобы не так скучно было.

– Боюсь ответственности.

Элеонора Александровна бросила на нее странный взгляд, значения которого Ольга не поняла, и, стуча палкой, выплыла из комнаты. Запах приторно-сладких духов тянулся за ней шлейфом.

С тех пор иногда бабка стала приходить к Ольге, предварительно позвонив. Визиты были краткими. В основном Элеонора Александровна расспрашивала Ольгу о житье-бытье, рассказывала какие-то подробности из жизни ее отца и уходила, оставив на столе деньги. «На жизнь», как говорила она. Ольга мучилась. Ей не хотелось брать деньги, но и жить на что-то надо было. Она пыталась устроиться на работу, но получала копейки, кроме того, ей не хотелось забрасывать учебу. Поэтому скрепя сердце она выдавливала непременное «спасибо» и брала деньги, ощущая, как они буквально жгут руки.

Когда Ольга заканчивала третий курс, Элеонора Александровна умерла. Тихо. Во сне, сном праведницы, как сказала соседка, которая взялась помогать с похоронами. Соседка была вертлява, лет шестидесяти, по виду – любительница выпить. Она бросала на Ольгу взгляды, в которых читалась неприкрытая зависть. Как поняла Ольга из каких-то обмолвок, Элеонора Александровна обещала ей немецкий сервиз и ковер на стене. И еще мутоновую шубу. Ни слова не говоря, Ольга отдала и сервиз, и ковер, и шубу.

Благодарности она не дождалась. Судя по всему, соседка рассчитывала и на квартиру. Но здесь в силу вступило завещание, согласно которому Ольга объявлялась единственной наследницей хорошей квартиры в доме для партийных работников с видом на Волгу. Квартира была просторной, двухкомнатной, с окнами, в которые поочередно заглядывало солнце, и складывалось впечатление, что в течение всего дня она была залита светом.

Тот момент, когда она решилась на самый странный и рискованный поступок в своей жизни, Ольга помнила хорошо.

Она сидела на балконе с видом на Волгу. Был август, но уже не жаркий, скорее – прохладный. Такую погоду Ольга любила особенно. Она вспомнила, как мать обычно называла такой август – нежно-хладным. Откуда взялось это слово – Ольга не знала, но и вправду в такой погоде была нежность и прохлада. Ветерок овевал лицо. Солнце грело тихо и ласково, и во всем ощущались благодать и умиротворение. Ольга посмотрела вниз. Набережная Волги была хорошо видна. Вдоль нее выстроились художники со своими нехитрыми картинами. Один раз Ольга попробовала встать вместе с ними, но получила жестокий отпор. Алкоголик, в котором, казалось, едва душа держалась, надвинулся на нее, сплевывая сквозь зубы.