Змея

— Крыса, — спокойно вмешался Ломоносов. — Раттус норвегицус. Наверняка, хорошо тебе известная. Если не по научному названию, то по внешнему виду. Когда просыпаешься в своей родной стороне, это первое, что видишь, протерев глаза. Сидит на кухонном столе возле пустой бутылки и остатков ужина, шевелит усами, потирает лапками уши, скалит зубки и таращит свои маленькие черные глазенки. Это, собственно, и есть крыса.

Картер сам вытаращил глаза. Потом сильно покраснел.

— Чего-о-о? — заорал он. — Чего-о-о-о-о? Ка-а-а-ак? Ты меня… Ты мне… А-а-а, интеллигент ебаный! А-а-а, выискался! А пошел ты в пизду на хуй! Вместе со своей крысой! Валите! Пошли на хуй! Оба! Пидарасы!

— Спокойнее! Не надо, — Леварт сдержал Ломоносова. — Держи себя в руках, товарищ водитель. Сам говорил, что доставляешь по заказу все, что начальство пожелает. Начальник пожелал крысу. Товар есть товар. Взгляни-ка! Хороша вещичка, а? И фирменная.

Увидев летные противосолнечные очки со стеклами темно-янтарного цвета, Картер облизал губы и рефлекторно сжал пальцы.

— Настоящие? Не подделка?

— Написано: Поляроид. Читать умеешь?

— И я их получу за крысу?

— Ты, видать, браток, еще не протрезвел, — снова вмешался Ломоносов. — Достанешь десять крыс. По две в неделю. Очечки получишь после осуществления первых двух поставок. Годится?

— Примерить можно?

— Можно.

Картер напялил поляроиды на нос, долго рассматривал свое отражение в боковом зеркале грузовика. Под разными углами. Наконец его лик засиял улыбкой, сначала осторожно кривоватой, а потом во всю ширь его выщербленного золота.

— Эти крысы, — спросил он, — какой должны быть масти?

* * *

Картер доказал и подтвердил свою репутацию; первую крысу, бурую мерзость, доставил уже через два дня и заверил, что имеет выход на остальных. Но если шофер-спекулянт оправдал себя и не подвел, то змея обескуражила и, что там говорить, просто разочаровала Леварта. Когда он пришел в ущелье и принес за хвост крысу, змея вообще не показалась, хотя он прождал больше часа. Положив грызуна на плоский камень, он отошел, пытаясь самого себя убедить в том, что это нормально и естественно, что змея из ущелья — это не экспонат, выведенный в террариуме, и нечего ожидать, что он будет вылезать за кормом и есть с руки. Что вообще неизвестно, захочет ли она хотя бы притронуться к пропитанной человеческим запахом падали. Убедить себя удалось, но на долго его не хватило. После обеда он не выдержал и пошел, чтобы проверить. И, что тут скрывать, при виде нетронутого грызуна, лежащего там, где он был оставлен, Леварт почувствовал горечь и совершенно иррациональную злость.

Овладел собой он быстро. Решил убрать крысу с плоского камня и занести глубже в ущелье, в самый конец, к тому месту, где оно становилось настолько узким и тесным, что доступно было разве что только змее. Он подошел и протянул руку.

Змея выстрелила неизвестно откуда, не к крысе, а к Леварту, прямо в его глаза. Он испуганно бросился назад, споткнулся и с разгона полетел на землю, АКС сполз с его плеча. Стирая о гравий штаны, Леварт панически пятился, а рептилия сунулась за ним, высоко подняв переднюю часть туловища. Ее раздвоенный быстро двигающийся взад-вперед язык едва не касался его лица. Парализованный от страха он посмотрел в глаза змеи. И совершенно одеревенел. Окаменел. Единственное, что в нем, казалось, еще жило, было сердце, которое громыхало в груди, как паровой поршень.

Змея поднялась еще выше, сейчас, когда он сидел отклоненный, она возвышалась над ним, смотрела на него сверху, гипнотизируя своими колеблющимися движениями. Вдруг она пронзительно зашипела, выгнулась в букву «S» и атаковала. Быстрым, незаметным глазу движением, настолько молниеносным, что Леварт даже не успел испугаться. Мчащая в атаке голова остановилась только перед его лицом. Змея открыла пасть, и Леварт увидел ядовитые зубы. Маленькие, но, вне всякого сомнения, ядовитые.

В голове у него зазвенело и зашумело, в глазах потемнело, а потом вспыхнуло, замелькало вдруг тысячью быстро пролетающих, беспорядочных, рассыпающихся, как в калейдоскопе, картин. Змея раскачивалась, медленно и мягко, просто успокаивающе. Он водил взглядом за ее глазами, чувствуя во рту сухость. Сухость ужасную и хорошо знакомую. Так у него сохло во рту в самые страшные моменты боя. Когда смерть была так близко, что между ней и собой не втиснул бы и копейки.

Рептилия вдруг отвела голову, и чары развеялись, связь разорвалась, он почувствовал, что может шевелиться. Но не пошевелился.

Змея грациозно мелькнула между камнями, шурша чешуей, вползла на оставленный АКС, свилась на прикладе и магазине. Угрожающе зашипела и закачала головой. Леварт проглотил слюну.

— Нет… — выдавил он из себя. — Я бы не выстрелил… В тебя. Никогда.

Змея приподнялась, совершенно так, будто слушала. Снова грациозно закачалась, более плавно. Потом сползла с акаэса, отползла к плоскому камню, молниеносным движением схватила крысу. Поднялась со свисающим из пасти грызуном, посмотрела на Леварта. И быстро удалилась. Исчезла.

Леварт поднялся чуть погодя.

* * *