Змея

Подняв ее большое, сильное тело, я пронес ее через комнату на тахту, покрытую мохеровым пледом. Она не сопротивлялась и только прижимала свой рот к моим губам тем порывистым и торопливым движением, которое без слов сказало мне об одиночестве этих семи лет и о том нетерпении, что сжигало ее теперь. Наконец она прошептала:

— Я девушка, Майкл.

— Я знаю.

— Я всегда ждала тебя… И как же долго это длилось!

Я улыбнулся ее тоскливому тону.

— Я был дураком, что заставил тебя ждать.

— А теперь?

А теперь я уже не улыбался. Она была вся моя, когда бы я не пожелал ее большое, чудесное тело, женщина, которая любила меня и которая была готова к тому, чтобы ее взяли теперь, сейчас же. Каждое прикосновение к ней отдавалось в моем мозгу такой страстью, что я должен был погасить в себе это желание. Я сказал:

— А еще чуть-чуть ты можешь потерпеть?

— Майкл! — мгновенный крик боли, потом она посмотрела на меня вопросительно. — Я хочу тебя… здесь. Больше, чем всегда, я хочу тебя!

— Роскошная женщина, — сказал я, смеясь и стискивая ей рот, — роскошная женщина, но чуть-чуть похожа на осла, судя по тому…

Я знал, что этот поединок принесет победу нам обоим. Моя рука скользнула по обнаженной бархатной коже ее плеча, ощущая мгновенную дрожь ее тела. Она извивалась, стараясь найти уютную, спокойную позу, слабо всхлипывая и делая такие вещи, о которых раньше и понятия не имела.

— Чудесно, — сказали в дверях. — Отлично!

У меня была кобура с сорок пятым, но я не мог достать оружия. Конвульсивное движение Велды открыло мне возможность окинуть взглядом комнату и человека, стоящего с оружием наготове, потом ее волосы вновь упали мне на глаза прохладной грудой.

Курок его был взведен и выражение на его лице было таким, какое я видел уже не раз на лицах дешевых убийц и я знал, что если я помешаю ему, он пристрелит меня в ту же секунду.

— Продолжайте, не стесняйтесь. Я люблю красивые зрелища.

Я улыбнулся как можно придурковатей и откатился от Велды, потом сел на край тахты. Внутри меня все дрожало от еле сдерживаемой ярости, но я старался не двигаться, пока он оценивал обстановку.

— Вот не думал, что вас окажется двое, но малютка что-то хотела от тебя получить, парень. — Он направил на меня пистолет. — Зачем только крошке такая старая калоша?

Когда она заговорила, ее голос был неузнаваем.

— А что ты можешь предложить взамен?

— Себя, например. Я наблюдаю за тобой в то окошко уже четыре дня и как раз сейчас в хорошем настроении. Как, мы поладим?

Я уже готов был взорваться и все погубить, но почувствовал ее колено, которое прижалось к моим ногам.

— Ну, так как же?

Он глупо хихикнул и посмотрел на меня, грязно подмигивая.

— Что ж, прежде чем мы займемся любовью, крошка, я пожалуй, прихлопну это чучело.

— Тебе придется здорово потрудиться, — не выдержал я его наглого тона.

Дуло повернулось и замерло как раз на уровне моего виска.

— Это моя манера стрелять, — сказал он, глядя на меня в упор.

Велда сказала:

— Если эта штука выстрелит, ты меня не получишь.

Этих слов было недостаточно. Он опять стал хихикать.

— Валяй, валяй, за этим я и пришел. Кусайся!

— Что?!

— Играешь, ну и играй!

Дуло дернулось в ее сторону, потом вернулось на прежнее место. Он был готов пристрелить нас. Я бушевал от сдерживаемой ненависти и совершенно не чувствовал страха. Чуть-чуть пододвинувшись на тахте, я успел переместить руку на дюйм ближе к своему пистолету, но этого было слишком мало.

— Мне нужна эта девчонка, и ты знаешь это. Дай ее мне, я быстро исчезну и все довольны.

— Может быть, — сказал я.

Его глаза быстро скользнули по мне.

— Да, может быть, — ухмыльнулся он. — Ты что-то знаешь, чучело. Думаешь, ты сейчас выглядишь героем?

— Почему бы и нет?

— Конечно, почему бы и нет. Но что бы ты не думал, это не твой день, чучело. Так!

Теперь остались секунды.

Его глаза говорили, что он считает дело уже сделанным и меня покойником. Когда он взглянул на нас взглядом убийцы, мы с Велдой начали медленно приближаться друг к другу. Мы действительно погибли бы, если бы…

Кто-то рывком открыл дверь и стукнул его по руке. Очередь попала в угол. Со сдавленным криком он повернулся, но первый из вошедших в комнату опередил его, двумя пулями прошив его грудную клетку. Он упал на пол, им под ноги. Кровавые пузыри вздувались на его губах.

Я старался дотянуться до плаща с оружием, когда вошедший заметил меня и выпустил очередь поверх моей головы. В свете, падавшем из коридора, я разобрал, что они не из полицейских. Я узнал физиономию одного из них, с кем имел дело много лет назад.

Это был его последний выстрел. Я поймал своим 45-м и вдребезги разнес ему череп. Второй успел отскочить, и я услышал, как на улице взвыла машина. Все, что осталось от этой сцены — глубокая тишина вокруг.

Тот, первый, все еще лежал на полу, и я наклонился над ним. Я хотел спросить у него кое-что, но у меня уже не было времени. Сквозь кровавую пену он выдавил:

— Ты получишь свое, чучело.

Я не хотел, чтобы он мирно скончался.

— Знаешь, это все-таки мой день!

Его рот открылся судорожным усилием, у него уже начали костенеть мышцы.