Змея

Надеюсь, Ламбе фотографии не перепутает? Что скажет его шеф, появись в газете то, другое фото? А куда дел свое Харви? Вдруг оно было с ним, когда Свэл…

Или ее нашли полицейские. А если видел Свэл… Нет, Боже мой, он ведь понятия о нем не имел».

— Джесси, дорогая, где ты?

«Где эта чертова девчонка? А еще собралась в Хьюстон! Зачем мне брать ее с собой? Зачем мне лишние хлопоты? Пускай сидит дома!

Нет, что я? Обязательно возьму! А что потом с ней будет — не мое дело. Нет, но какая рожа была у него утром! Будет знать, с кем имеет дело!»

Прислонив зеркало к подушке, она взялась было за прическу, но тут же зеркало упало. Она едва не разрыдалась, но спохватилась:

«Нельзя плакать! Фото появится в газетах, и я должна выглядеть как можно лучше. Ведь там напишут, что он шел ко мне, и вдруг при виде фото все скажут: „К этой старой ведьме?“ А я совсем не старая и не ведьма. Нет, как приятно, что он шел ко мне. А я-то стала думать, что постарела и подурнела. Зря расстраивалась».

Тут она заметила, что на пороге стоит Джесси, вся мокрая, с печальным лицом. И даже синие глаза утратили радостный блеск.

— Ах, вот и ты! — застрекотала Джой. — Поможешь мне? Пожалуйста, подержи зеркало и поищи мою помаду.

Джесси казалась смущенной от наготы Джой.

— Что происходит? — грустно поинтересовалась она.

— Газетчики приехали! — Джой торопливо водила расческой по волосам. — Меня будут снимать и про нас напишут в газете. И тебя тоже сфотографируют. Что за газета — не знаю, спросить забыла. Может, хьюстонская. Послушай, кстати… — расческа замерла в воздухе. — Но раз они из Хьюстона, то могут нас подвезти! Мы можем поехать с ними!

— Ты думаешь, они согласятся? — спросила девочка.

— Ну конечно, согласятся. — Она уже не сомневалась, что Шоу и Ламбе из Хьюстона, ведь, как и Кэс, она легко смешивала свои мечты с действительностью. — Они нас подвезут, а в Хьюстоне мы будем жить у моей подруги Дороти, манекенщицы, я ведь тебе говорила. Не знаю, работает ли она на старом месте, давно ее не видела. Но это неважно. Мы остановимся у нее, она будет рада. А когда найдем работу, снимем свою квартиру.

Но Джесси снова думала о Свэле, только делая вид, что разделяет восторги Джой.

— Джой, как ты думаешь, он успел покаяться?

«Что-что? О чем это она? — подумала Джой. — А я-то думала, она слушает!»

— Покаяться? О чем ты? — рассеянно протянула она. — Мою помаду ты не видела? Я не нахожу косметички.

— Она, наверно, в чемодане, — сказала Джесси.

«Так, все продумать хорошенько… Надеть нейлоновые чулки. Осталась одна целая пара, но для такого случая… Постараюсь не порвать. Фотографам всегда нравились мои ноги. И платье… Вот это, с бантами — самое подходящее. Но нет, оно же все в песке и мятое — я была в нем, когда этот идиот… Ладно, это я ему припомню. Пожалуй, подойдут белые босоножки на каблуках, с ремешками. На фото они выйдут здорово».

Она опять потащила из чемодана платья и в отчаянии раскинула их по кровати.

— Ах, Джесси, что же мне надеть? Подскажи!

Джесси спокойно следила за ней.

— А как насчет белого летнего платья, Джой? В котором ты была утром?

— Да, видимо, придется так и сделать.

«Ну что за дом, тут даже вешалок не найдешь! Оно все в складках… Но выбора нет».

Поспешно натянув его, Джой покопалась в чемодане в поисках косметички и подкрасила губы. Потом опять стала рыться в пересыпанных пудрой платьях и белье, нашла один целый чулок, потом второй и, осторожно натянув их, обулась.

Последний раз взглянув в зеркало, взмахом головы откинула на плечи волосы. Джесси пошла за ней следом и тихонько встала в стороне. Фотограф приготовил аппарат и теперь возился со вспышкой.

«Возможно, Бог простил его, если он успел покаяться, — думала Джесси. — Может быть, покаяться стало его последней мыслью».

Она считала это очень важным и не могла понять, почему так равнодушна Джой. Это куда важнее фотографий…

Ей захотелось спросить Митча, она всегда спрашивала его совета, но не теперь, — ведь она с ним не разговаривала. И как ей было одиноко от невозможности задать Митчу хотя бы этот вопрос…

23

Добравшись до фермы, Митч направился в бывшую коптильню, служившую ему спальней. Вытер руки о висевшую на стене рубаху и достал папиросную бумагу.

«Пожалуй, сверну пару штук прямо здесь, — думал он, — и положу в коробку с табаком. И спички тоже. Все не возиться под дождем…»

Но пальцы были еще слишком влажными, бумага прилипала и рвалась. Он выругался, встал и вытер руки заново. Но тут все испортила вода, капнувшая с мокрых волос. Тогда он стал сворачивать самокрутку, держа ее на вытянутых руках. Переведя немало табаку, сумел все же свернуть пару штук, упаковал их вместе со спичками в жестяную коробку и собрался бежать обратно, но подумал:

«Старый плащ — плохое укрытие от дождя. Возьму-ка я пару мешков для хлопка — они и потом могут пригодиться…»

Но эту мысль он тут же отогнал.

«Я просто натяну их на ветки, а то он и покурить не сможет».

Найдя в конюшне два длинных полотняных мешка, свернул их и уже собрался возвращаться, но вспомнил про Джесси.