Змея и Крылья Ночи (ЛП)

Я видела смерть, идущую за мной, на острие клинка Райна, в сосредоточенной решимости его взгляда.

Она была права. А я нет. Я могла бы сделать себя лучше.

Удар Райна должен был стать моей смертью. Я уже стояла на краю пропасти.

Но что-то осталось внутри меня. Я собрала все, что у меня было. Выпустила рев ярости. Не на Райна, а на мир, который поместил нас обоих сюда.

Мне не нужно было думать. Не нужно было видеть. Я сражалась только на инстинктах, нанося удар за ударом, встречая жесткое сопротивление, мягкое сопротивление, встречая боль Астериса, ожог Ночного огня. Встречаясь с кожаными доспехами.

И наконец, встреча с плотью. Плоть Райна.

Я застыла с острием клинка у его груди, какой-то далекий инстинкт кричал: «ОСТАНОВИСЬ».

Толпа визжала от восторга.

Райн был подо мной. Ночной огонь окружал нас. Волдыри выступили на его коже, как увядшие розы. Я осознавала мучительную боль от каждого вздоха, каждого движения.

Он тоже дрожал. Я оставила раны, наполненные ядом, по всему его торсу, плечам, рукам, даже одну на щеке. Из тех ран, которые он нанес мне, тоже текла кровь, и очень сильно. Когда я навалилась на него, прижав его к земле, его кровь и моя смешались — последние мазки его картины, красные и черные.

Мой клинок был у его груди. Его рука крепко схватила меня за запястье. Его губы скривились в ухмылке.

И он прошептал:

— А вот и она.

В тот же миг я поняла, что он делал.

Он заманивал меня, как заманивал человека на пиру все эти месяцы назад. Он боролся со мной так сильно, чтобы заставить меня сопротивляться с такой же силой.

Я сказала себе, что сделаю это.

Мне нужно было действовать. Есть люди, которым нужно помочь. Власть, которую нужно получить. Я не могла сделать ничего из этого, будучи человеком, постоянно борющимся за выживание.

Струйка крови выступила на кончике моего клинка. Моя рука дрожала.

— Покончи с этим, принцесса, — прошептал Райн.

Покончи с опасностью, страхом и насилием.

Покончи с этим, покончи с этим, покончи с этим…

Нет. Я не могу. Я бы не смогла.

Но рука Райна сжалась.

Смотри в глаза, когда будешь вставлять клинок, — прошептал голос Винсента.

Нет. Я зажмурила глаза. Мне казалось, что я отстраняюсь.

Но, может быть, Райн дернул мое запястье. Может, он вогнал клинок в собственную грудь.

Или, возможно, мое вампирское сердце все-таки выиграло битву.

Потому что я почувствовала, как лезвие скользит, скользит, скользит. Почувствовала, как разошлась грудная кость. Почувствовала, как рвется мышца. Я почувствовала, как лезвие вошло в мое собственное сердце, как оно вошло в сердце Райна.

Толпа разразилась дикими, ликующими воплями. Тепло окутало мои руки. Вес подо мной ослаб.

Я открыла глаза.

Я победила.

Райн был мертв.

Глава

49

Нет.

Мой Ночной Огонь исчез.

Голова Райна откинулась на песок. Его глаза были полуоткрыты и безразлично смотрели на толпу. На его губах все еще играла глупая улыбка.

Я только что получила все, о чем мечтала. Все мои самые заветные мечты исполнились.

И все, что я могла подумать, было: «Нет».

Нет, он не умер. Я не делала этого. Я знала, что не делала, что не вонзала лезвие. Мой разум отчаянно хватался за эти последние несколько критических секунд.

Он не мог умереть.

Он не мог.

Отдаленно, словно в другом мире, голос Министера эхом разнесся по арене.

— Двадцать первый Кеджари обрел своего победителя!

Восторженные возгласы кровожадного народа, взволнованного своим пропитанным кровью победителем, заполнили Колизей.

Я не двигалась.

Я заставила свои пальцы ослабить хватку на клинке. Они пробежались по безжизненному лицу Райна. Его кожа была еще теплой. Мой большой палец провел по складке в уголке его рта.

— Райн, — выдавила я, в душе ожидая, что он ответит мне.

Но он не ответил.

Он не двигался.

Я убила его.

Я убила его.

О, Матерь, что же я наделала.

Я обхватила его лицо обеими руками. Мое дыхание стало глубоким, болезненным. Мое зрение затуманилось.

Я не плакала, когда умерла Илана. Я не плакала с тех пор, как в последний раз ударила ножом своего возлюбленного. В ту ночь я поклялась себе и Винсенту, что больше никогда этого не сделаю.

Но я ошибалась. Я ошибалась в очень, очень многом. Мир только что потерял невероятную силу. И моего присутствия здесь было недостаточно, чтобы это исправить.

В этой игре победил бы только один из нас. И это не должна была быть я. Это не должна была быть я.

Ничего не существовало, кроме него и света, который я только что вырвала из этого мира.

Даже звуки толпы. Ни голоса Министера, доносящегося до трибун, когда он говорил:

— Встань, победитель. Встань, чтобы приветствовать свою богиню.

Нет, я ничего этого не слышала.

Я подняла взгляд только тогда, когда все затихло. Дрожь прошла по моей коже. Я подняла глаза к небу. Оно было чистым и ярким, звезды выделялись на фоне бархатной ночи. Мое зрение было настолько затуманено слезами, что они вспыхивали, как маленькие сверхновые звезды.

Или…

Я нахмурила брови.