Змея, крокодил и собака (ЛП)

– Можете и дальше подшучивать, Эмерсон, – сказала я, – но я чувствую себя прекрасно. Какое облегчение – знать, что у меня не будет бешенства! И только подумайте о мужестве Абдуллы, рассматривавшего этого бедного злополучного пса! Ведь он и сам мог заразиться этой болезнью!

– Жаль, что ему не пришло в голову осмотреть собаку пораньше, – критически заметил Сайрус. – Он мог бы избавить вас от страданий, моя дорогая.

– Это была моя идея – осмотреть собаку, – вмешался Эмерсон. – Обнаружить при быстром осмотре соответствующую стадию бешенства у животного не так просто, как вам кажется, и лишь немногие мужчины, даже закалённые, рискуют пойти на это. Однако эта мысль пришла мне в голову не сразу, и с прижиганием нельзя было медлить. В таких случаях дорога каждая секунда. Как только болезнь попадает в кровоток… Ну ладно, нет нужды думать об этом. Собака была намеренно подвергнута мучениям и заперта в доме, чтобы дождаться нашего прибытия. Кто знал, что мы придём сюда?

– Все, очевидно, – ответил Чарли. – Это день отдыха, и мы предполагали...

– Совершенно верно, – подтвердила я.– Эта линия расследования ведёт в тупик, Эмерсон. Злодей, должно быть, подумал, что стоит попытаться. Всё, что он потерял - одного злосчастного пса. Слава Богу, мы успели вовремя! Его страдания, во всяком случае, завершились.

– Как это похоже на вас – думать именно так, – пробормотал Сайрус, держа мою руку.

– Возможно, – фыркнул Эмерсон, – вам лучше подумать о том, что произошло бы, если бы Абдулла не осмотрел собаку.

– Нам бы предстояли дни, недели ожидания, – трезво оценил Кевин. – Даже прижигание не гарантирует...

– Нет, нет, – нетерпеливо прервал Эмерсон. – Ваши трогательные переживания, О'Коннелл, не интересуют нападавшего на нас. Что он надеялся получить взамен?

– Злорадно рисовать в своём воображении картину: вы представляете себе предстоящие ужасные муки бешенства, – предположила я. – Сильнейшие пароксизмы удушья, судороги, как при столбняке, крайняя подавленность, возбудимость...

Эмерсон посмотрел на меня как-то очень старомодно.

– Вы ничуть не лучше О'Коннелла. Пёс напал на вас, а не на меня.

– Но жертвой намечали вас, – настаивала я. – Вы всегда идёте впереди всех, вы были бы первым, кто услышал бы крики бедного животного, и любой, кто знает ваш характер, поймёт, как вы обязательно отреагируете на такое...

– Как и вы. – Глаза Эмерсона остановились на моём лице. – Вы бежали, как сам дьявол, Пибоди. Откуда вы знали, что собака представляла опасность?

Я надеялась, что он не задумается об этом.

– Не будьте смешным, – раздражённо ответила я. – Меня не беспокоила собака, я боялась, что её могут использовать, как средство заманить вас в какую-то ловушку, вот и всё. Вечно вы торопитесь попасть туда, куда и ангелы ступить боятся...^[232]

– В отличие от вас, – заметил Эмерсон. – Полагаю, вы споткнулись и упали абсолютно непреднамеренно?

– Совершенно верно, – ответила я со всем возможным достоинством.

– Хм-м, – сказал Эмерсон. – Ладно. Не столь важно, кто из нас был предполагаемой жертвой. Как бы мы поступили, если бы поверили, что собака была бешеной?

Сайрус крепче сжал мою руку.

– Я бы заказал поезд и, конечно, отвёз бы её прямо в Каир. В тамошних больницах доступно лечение Пастера^[233].

– Прекрасно, Вандергельт, – согласился Эмерсон. – И где-то по пути, я подозреваю, группа добродушных незнакомцев освободила бы вас от вашего бремени. Если только не... о, будь всё проклято! – Он вскочил, выпучив глаза. – Какой же я дурак! – И без дальнейших церемоний выбежал из комнаты, оставив дверь качающейся на петлях.

– О, будь всё проклято! – повторила я с не меньшей горячностью. – За ним, Сайрус! Чёрт бы побрал мои юбки, мою ногу, мои колени... Поторопитесь, слышите!

Когда я выражаюсь в подобном тоне, мне редко не повинуются (а если кто-то не повинуется, то им окажется Рамзес). Сайрус озадаченно взглянул на меня, прежде чем последовать за Эмерсоном. Чарльз взглянул на Рене. Рене – на Чарльза. Чарльз пожал плечами. Затем, одновременно, как один человек, они встали и вышли из комнаты.

Кевин нерешительно застыл в дверях: одна нога – в комнате, другая – за порогом.

– Куда он ушёл?

– Не имею ни малейшего представления. Могу только предположить: куда-то, где ему не следовало бы находиться – конечно, не в одиночку, и не без охраны. Вернитесь и сядьте, Кевин, вы никогда их не поймаете. Если у вас было такое намерение.

Кевин выглядел получившим удар в самое больное место. Прежде чем он смог восхвалить собственные храбрость и рвение, Берта подбежала к нему и схватила за руку:

– Не уходи! Оставайся и защити нас! Это может быть уловкой...

– Со стороны Эмерсона? – иронически спросила я. – День в самом разгаре, и большинство мужчин по-прежнему находятся на борту. Сядь, Берта и прекрати свои причитания.

Призыв беспомощной женщины успокоил мужское тщеславие. Кевин обвил руку вокруг лёгкой дрожавшей фигурки и повёл девушку к дивану. Она села, уставившись на меня очень широкими и тёмными глазами. Затем отбросила вуаль с лица, как будто та душила её.