Змея в гостиной

– В ближайшие дни все соседи только и будут болтать о мистере Ходжкинсе, строить всё новые и новые предположения. О родстве Джейн и мистера Несбитта вскоре забудут.

– Ты права. – Джейн улыбнулась с явным облегчением – неужели близится конец самому напряженному периоду ее жизни?

– И для этого не понадобилось даже убийство. – Эмили тоже улыбнулась, вспомнив неудачную шутку подруги.

– Но это не значит, что его не случится! – Мрачный взгляд Соммерсвиля не предвещал мистеру Ходжкинсу ничего хорошего. – Я хочу взглянуть на этого типа, а заодно посмотреть в глаза мисс Феллоуз. Пригласи их всех на обед или чай, Эмили. К нам они не поедут и не позовут нас к себе, а до рождественских балов еще слишком долго ждать.

– Мне не хотелось бы видеть этих людей в своем доме. – Леди Гренвилл скривилась, вспомнив нескладную фигуру мистера Ходжкинса и надменное лицо миссис Феллоуз.

– Прошу тебя, я должен увидеть все сам! – Соммерсвиль выглядел очень серьезным, и Эмили не смогла устоять перед его молящим взглядом.

– Ну, хорошо. Мы с дамами из благотворительного комитета собирались обсудить предстоящую под Рождество благотворительную ярмарку. Я могу устроить обед и пригласить побольше гостей, будто бы для того, чтобы привлечь к ярмарке внимание наших новых соседей. Правда, миссис Феллоуз до сих пор не проявляла интереса к благотворительности…

– Составь приглашение таким образом, чтобы Феллоузы не могли отказаться, – посоветовала Джейн. – Что-нибудь вроде этого: ты приглашаешь самых влиятельных в округе людей, которые своим благородным участием в деле помощи вдовам и сиротам подадут пример и для всех остальных жителей Торнвуда.

– Блестяще! Именно так я и напишу, – обрадовалась Эмили. – Жаль, что Даффи еще не приехала, хотелось бы мне услышать, что она скажет о мистере Ходжкинсе!

– Неужели он и в самом деле столь отвратителен? – Описание подруги позабавило Джейн, но она решила, что Эмили немного сгустила краски.

– Ни одна женщина в здравом уме не смогла бы предпочесть его твоему брату! – убежденно заявила леди Гренвилл.

– Никогда бы не подумал, что могу услышать это от тебя, дорогая! – Ричард немного повеселел, слова Эмили были ему приятны, тем более что прежде она часто осуждала его поступки и не скрывала убежденности в том, что Соммерсвиль – не лучшая партия для любой молодой леди.

Викарий Кастлтон, казалось, был несколько растерян, увидев, сколько гостей собралось у леди Гренвилл. Дамы из попечительского совета и в меньшем количестве частенько не могли прийти к одному мнению, обсуждая, как лучше расставить столы на ярмарке и кому предоставить возможность выступить первым – приходскому хору или дочери какого-нибудь лавочника, только что окончившей дешевый пансион и мечтавшей продемонстрировать свои таланты. Сегодня же викарий и вовсе не ждал ничего хорошего, но, отдав должное обеду, преподобный Кастлтон смирился с неизбежными ссорами участниц комитета. В конце концов, леди Гренвилл и ее супруг всегда поддерживали викария в его начинаниях, и, если уж хозяйке Гренвилл-парка пришла охота устроить из собрания настоящий пир, Кастлтону остается лишь присоединиться к обществу и постараться получше исполнять свою обычную роль миротворца.

Он перешел с дамами в гостиную, а джентльмены остались в столовой, чтобы оценить пополнение погребов лорда Гренвилла, сделанное им во время поездки в Лондон. Мистер Ходжкинс уже чувствовал себя настолько свободно в местном обществе, что разговаривал с новыми знакомыми запросто, много ел и пил, заливисто смеялся собственным шуткам – словом, делал все, чтобы вызвать у Ричарда Соммерсвиля как можно большую неприязнь.

С первого же взгляда на этого джентльмена Ричард понял, что имела в виду Эмили, сравнивая их двоих. На лице Соммерсвиля, когда он увидел мисс Феллоуз, на мгновение отразилась душевная боль, но почти сразу черты его разгладились. «Да она просто не может полюбить такого, как он!» Эмили прочла мысли друга так ясно, как будто он произнес это вслух. И не согласиться с этим утверждением она не могла. Даже не потому, что мистер Ходжкинс был некрасив, развязен и едва ли не жалок, любовь почти всегда искажает наше зрение, заставляя смотреть на предмет своей страсти особым взглядом. Нет, дело было в том, что Шарлотта Феллоуз не производила впечатление невесты, счастливо преодолевшей разлуку с возлюбленным. Она молча сидела возле мачехи, не улыбалась и не передразнивала викария, пока он этого не видит. Прежде она несколько раз заставляла Сьюзен Говард и других молодых леди смеяться, копируя самодовольный облик Кастлтона.

Когда джентльмены появились в гостиной, Эмили заметила, что мисс Феллоуз стремится избежать разговора с Ричардом Соммерсвилем, но и своему жениху Шарлотта тоже не торопилась уделить внимание. А вот миссис Феллоуз неожиданно попросила Ричарда принести ей чашку чая и задержала его возле себя следующей фразой: