Змея в изголовье

– Потерпи немного, свет очей моих! – Саид повернулся к Амине. – Скоро у нас будет тень и вода, у меня в запасах есть немного муки – испечем лепешку прямо на камнях. Знаешь, какая это башня? – начал он, чтобы отвлечь возлюбленную от мрачных мыслей. – Ее разрушил сам Искандер Великий. Говорят, в ней скрывался последний владыка Египта. Но укрыться от любимца удачи ему было не суждено. Надеюсь, что нам повезет больше.

– И я надеюсь, – печально отозвалась Амина. Ей, выросшей в уюте под кровом любящего отца, впервые пришлось столкнуться с суровыми испытаниями, и теперь все ее тело ломило от усталости, пальцы рук саднили, и сама идея перехода через пустыню больше не казалась привлекательной.

– Потерпи, любимая, еще немножко потерпи. – Саид отбросил носком сапога пригревшегося на камне скорпиона и вновь поднял глаза. Развитое с детства чувство близкой опасности будто подстегнуло его, он всей кожей ощутил чей-то пристальный недобрый взгляд. – Всадники!

Над вершиной одного из утесов мелькнули фигуры верховых.

– Двое, – испуганно подтвердила Амина.

– Вероятно, трое – один чуть в стороне, настороже. Это наблюдатели, – коротко выдохнул молодой воин, кладя руку на эфес своего дамасского шамшира.

– Чьи?

Саид горестно скривил губы. Определить издали, что за неведомые верховые попались им на пути, было почти нереально. Судя по одежде, они не были франками, но, впрочем, он слышал, что многие франки, родившиеся и выросшие в этих землях, тоже порою рядятся под местных жителей.

– Кто бы это ни был, встречаться с ними нам не стоит. Хорошо, если их только трое, – прикидывая, что он может противопоставить незваным попутчикам, пробормотал Саид.

Возможностей было немного. Если им, паче чаяния, попался навстречу отряд султана или кого-то из вельмож, достаточно показать им перстень кади и объявить, что они здесь по воле лучезарного повелителя. С разбойниками хуже, но и тут есть шанс. На пожитках скромных путников особо не разбогатеешь, а вот приговорить себя к смерти, пролив кровь одного из хранителей, пожелает не всякий. От Красного моря до Средиземного любому известно, что воины пустыни никому не спускают обид и скоры на расправу. Так что можно попробовать договориться.

Куда хуже, если оттуда, с вершины, за ними наблюдали туркопилье – местные жители, поступившие на службу к франкам-крестоносцам. Таким ничего не свято. Предавшие свой народ и веру, они опасны для вчерашних соотечественников куда более, чем заморские рыцари. От тех порою можно ждать милосердия и снисхождения. Эти ограбят и убьют за стертый динар. А тут не динар – тут такая красавица! И, что уж совсем плохо, всякий, имеющий при себе оружие, для них враг безо всяких оговорок.

– Они нас заметили, – жестко отрезал Саид, вытаскивая саблю из ножен. – Если их будет трое, даст бог, я с ними управлюсь, если больше, заклинаю тебя небом и нашей любовью – скачи прочь, я задержу их. А если все будет нормально, прокричу совой – дам знак с этой самой скалы.

– Но, а если… – начала Амина.

Однако юноша не слушал, он глядел на гребень скалы, куда один за другим выезжали одоспешенные всадники. На значках их длинных пик красовался вышитый алый крест в окружении черных птиц, лишенных клювов и лап.

– Скачи! – резко крикнул Саид, прерывая разговор на полуслове, и хлопнул коня ладонью по холке. – Их тут десятки, и это туркопилье!

Саид крутанул шамшир, будто для того, чтобы разбудить клинок перед кровавой трапезой. Недолгой и, вероятнее всего, последней.

– Торопись! – крикнул молодой воин, оглядываясь, и тут же прикусил губу от досады. Кто бы ни вел предателей туркопилье, он хорошо знал свое дело. Позади них из-за каменной гряды выезжал еще один отряд, и у правого плеча каждого всадника красовался нашитый на груди просторной белой туники дышдаши – красный, будто кровавый, матерчатый крест. По слухам, доходившим до святилища, такой нашивали на свои плащи франкские рыцари – последователи некого древнего героя, прозванного, должно быть, по недалеким отсюда землям Галаады Галахадом. Они твердят, что их вождь якобы совершал подвиги в далеких франкских землях, а затем отправился сюда с неведомой, но высокой целью.

Теперь эти головорезы рыщут везде, где только могут, разыскивая тайное наследие своего вождя – какую-то драгоценную чашу, якобы дарующую вечную молодость, исцеление от ран и несметные богатства. За всю свою жизнь он ни разу не слышал, чтобы старики упоминали хоть о чем-то, похожем на такую чашу. Но высокомерные франки и слышать ничего не желали.

Вера заменяла им знание, а сила – разум.