Змея в изголовье

Увы, высокое происхождение требовало от него совсем иного. Вот сейчас, лишь спадет нестерпимый жар, ему следует отправляться вместе с отцом на смотр лучников Элефантины. Конечно, принц, что бы он там себе ни мечтал, обязан быть военачальником, ибо чем сильней его армия, чем больше соседи боятся грозной поступи его воинства, тем прочнее мир в благословенных землях божественного воплощения Гора.

Стройные пальмы слегка покачивались, Осирис щедро одарил сегодняшний день спасительным легким ветром, надувающим папирусный парус божественной ладьи и дарующий великодушно спасение от зноя всему живому. Солнечные лучи, то исчезая, то вновь появляясь в просвете широких опахал пальмовых листьев, скользили по лицу Сетх-Ка, настойчиво пытаясь забраться под ресницы, но молодой принц лишь крепче жмурил глаза.

– Вставай, никчемный лежебока, бейся и умри, как подобает мужчине! – раздался над его головой властный окрик. Спящая на груди младшего сына повелителя Египта священная кошка Бастет от неожиданности вскочила на все четыре лапы, выгнула спину, подняла хвост трубой, изображая крайнее негодование, но затем бросилась наутек, должно быть, опасаясь непочтительности со стороны подошедшего. Сетх-Ка знал этот голос и понимал, что последует, если он не откликнется на столь неучтивый вызов. А потому, не заставляя себя упрашивать, он тут же перекатился в сторону, резко подтянул колени к груди и выпрямил их, прыжком становясь на ноги.

Юноша, стоявший перед ним, был ненамного старше, но мускулатура атлета и гордая стать его сделали бы честь взрослому мужчине. Жесткая повадка и манера двигаться выдавали в нем опытного бойца, любящего схватку и пьянеющего от вкуса победы. Сетх-Ка тоже никто в здравом уме не назвал бы хлипким, но все же до могучего противника ему было далеко. Однако выбирать младшему сыну фараона не приходилось.

Не теряя времени, он тут же атаковал, стараясь прийтись в ноги силачу, обхватить его под колени, толкнуть плечом и опрокинуть на спину. Но не тут-то было: едва его ладони коснулись противника, тот будто обручем зажал его поперек живота и, прогнувшись, подобно многоцветному призрачному мосту Ра, перекинул через себя. Другой поединщик, вероятно, распластался бы мертвой лягушкой на песке, но юного принца Сетх-Ка обучал самый лучший из наставников, живущих под небесной синью. Он ушел в кувырок и снова оказался на ногах, горя желанием победить. А противник был уже рядом. Подобно льву, он бросился на Сетх-Ка, ладонью правой руки, будто крюком, быстро обхватил затылок, с силой хлопнул, чтобы лишить принца ориентации в пространстве. А второй рукой попытался было схватить за предплечье, чтобы провести болевой прием. Однако младший сын фараона легко разгадал этот замысел и, хотя от удара мир на мгновение поплыл перед его глазами, скользнул вбок, ухватывая нападавшего за пояс, чтобы перевернуть, опрокинуть и навалиться сверху. Удайся ему этот бросок – и победа осталась бы за ним. Но Сетх-Ка не успел. Не успел самую малость, однако в бою никто не признает «почетного второго места». Силач обхватил рукой голову Сетх-Ка для нерушимости захвата, будто замком сжал запястье правой руки своей левой и начал давить изо всех сил, заставляя принца, выпучив глаза от боли, упасть на колени.

– Все, брат, все, ты победил, – прохрипел младший сын фараона. – Отпусти.

– Это было несложно. – На губах Ба-Ка, наследника живого воплощения Гора, скользнула насмешливая ухмылка. – Это было все равно что одолеть храмовую танцовщицу. Надо спросить у жрецов, почему тебя посвятили Сетху. Разве ты молния? Разве ты воин? Тебе бы все играть с козочками да ягнятами. Я бы сказал, что Сетх забыл о тебе, если бы думал, что он хоть когда-то помнил о таком недоразумении, как ты, неженка. Тебя следовало посвятить Анат, богине утренней росы, журчащих источников и всякой живности. Что с того, что она не мужчина? Ты ведь тоже похож на своего божественного покровителя, как робкая цапля на страшного сокола Гора. Впрочем, и Анат может быть воительницей, а ты… Зачем отец подарил тебе лук и стрелы? Ты только и способен, что пускать их в стоящие глиняные фигуры, да и то в безветренную погоду. Лучшим подарком для тебя было бы веретено, дорогой младший брат.

Сетх-Ка слушал, понурившись: он был проигравшим и запросил пощады, а значит, просто обязан был выслушивать насмешливые речи победителя. Конечно, на самом деле брат так не думает, но он доказал силу и ловкость и теперь демонстрирует свите, кто здесь господин и повелитель.

– Ничего, ничего, – продолжал Ба-Ка, – играй со своими зверушками. Может, хоть так девушки обратят на тебя внимание – примут за своего. Страшно подумать, если вдруг после восшествия на престол со мной что-то случится и ты станешь править страною. Что станется с божественной державой?

– Брат, я не желаю думать, что с тобой может случиться что-то плохое, – Сетх-Ка поднял взгляд на победителя.

– Кто поверит словам!

– Ты же знаешь, я никогда и никого не обманывал.