Змея в конверте

Софья покрылась красными пятнами. Она явно не ожидала такого отпора от сестры.

— Мы сейчас же уедем, не ожидала я от тебя такого! Родная сестра! Попрекаешь меня Олегом! Прислугу вы можете себе позволить, а на моего сына тебе жалко копейку истратить?

— Лина сиделка, а не прислуга. Вот ее оплачивал отец. То, что она еще и стряпает на всех, так это ее решение, не хотела сидеть без дела, когда отец выгонял ее из комнаты. Ты же знаешь, он не любил спать в присутствии посторонних… Я ей благодарна за помощь. Теперь мы конечно не сможем платить ей, она больше не будет здесь работать, так что, ухаживай за своим сыном и мужем сама. Я, между прочим, работаю! А ты здесь вот уже две недели только гуляешь и спишь, а я после работы вынуждена готовить с Линой ужин! На всякие тряпки у тебя деньги есть, — вспомнила она о недавних покупках Софьи.

— Владик, Олег! Поехали!

Софья вскочила и хотела выйти, но тут следователь ее остановил:

— Прежде чем вы покинете квартиру, расскажите, где вы находились в момент убийства, в какой комнате, кто с кем, чем занимались. А еще было бы лучше, если бы вы потерпели друг друга до окончания расследования, я думаю оно не затянется. Так и нам, и вам было бы удобнее, иначе мне придется вызывать вас к себе для дачи показаний, устраивать очные ставки, а здесь я могу опрашивать сразу всех… Кто последний видел Георгия Ивановича живым?

Все замялись.

— Я, наверное, — нерешительно произнесла Лина, — в четыре. Нет, чуть раньше, часы у него в кабинете стали отбивать когда я уже усадила его. Георгий Иванович меня позвал, чтобы я помогла ему сесть в кресло, потом… ой, вспомнила! К нему зашла Настя и он велел мне идти, приготовить пирог на ужин, а Настя осталась. Значит, Настя последняя.

— Зачем ты к нему заходила? — повернулась Софья Георгиевна к дочери.

— Просто так, узнать, не надо ли чего… — смущенно ответила Настя. — Но я сразу ушла.

— Денег попросить зашла, — вставила Татьяна Георгиевна.

Какая она сегодня агрессивная, раньше за ней этого не замечалось… Никак не успокоится, не понимает, как это неприятно выглядит в такой момент. Настя вспыхнула.

— Во сколько ты была у деда?

— Не знаю… Лина же говорит, в четыре…

— Сколько у него пробыла?

— Сразу ушла, пошла гулять.

— А вернулась во сколько?

— В полшестого, это точно.

— Ну, ориентировочно будем считать: ушла в 16–05, значит Кобзев Георгий Иванович еще был жив. — Он сразу исключил молодую девушку из числа подозреваемых.

— Я вернулась с работы в 16–30, разговаривала с отцом, — вмещалась Татьяна Георгиевна.

— Что он сказал?

— Ворчал, надоели ему все, слишком много народу здесь стало. Ирина слышала, как он возмущался, — вспомнила Татьяна.

— Ясно. А кто обнаружил труп? Софья Георгиевна? Ну, с вас и начнем…

Владлен не дал жене сказать ни слова:

— Мы были у себя, — покосился на Татьяну, — в смысле, в гостиной. Соня дремала, я читал. Олег был в своей комнате с другом Алексеем. Так что у нас у всех алиби.

— С какого времени вы находились у себя? И что, вы вообще не выходили из своей комнаты весь день?

— Совершенно верно, не выходили. Где-то с четырех часов и до тех пор, когда Сонюшка пошла дать лекарство отцу и обнаружила его убитым. А нам отца незачем было убивать. Нам он нужен был живым.

(Интересно, отметила Оля, как он уверенно врет, быстро у него появилось алиби, а заодно и у его жены).

— Нужен?

— Я у него хотел попросить денег на квартиру, — сгоряча ляпнул Владик. — Думали, ему надоест, что тут все толпятся, вот он и раскошелится…

— Совести у вас нет! — вскинулась Татьяна.

— Мы свободны? — Владик на нее и не глянул.

— Вы были в этой же комнате, гостиной, так? Она же близко от кабинета Кобзева. Слышали что-нибудь?

— Нет, все было тихо.

— Во сколько вы понесли лекарство?

— Примерно в пол шестого.

— Значит покойник возможно целый час лежал, и никто этого и не заметил? Теперь, Валентина Ивановна, расскажите, во сколько вы сюда приехали?

— В обед. До четырех в гостиной сидела с ними, — она кивнула на сына и сноху, — Потом выпила лекарство и полежала в комнате Ирины, ее не было дома. Совсем недолго лежала, потом пошла в туалет, тот был занят, — указала она головой на туалет в конце коридора, — пошла в прихожую, в другой. Дверь к деду была открыта, Ирка у него была, обратно шла, дверь к старику закрыта, думаю, раз Ира дома, пойду к Тане. Лежала у нее. Она пришла, сказала лежите, пойду готовить, переоделась и ушла на кухню. Потом я опять пошла в туалет. Не помню во сколько… Там нянька еще целовалась с мужиком каким-то. А, нет, она стояла в дверях со своим хахалем, когда я уж из туалета шла.

— Больше никого в холле не видели?

— Нет.

— Мы свободны? Олег, идем! — Софье не терпелось выйти.

Супруги в сопровождении мосластой старухи вышли. Олег и Алексей тоже поднялись следом.

— Минутку, ребята, задержитесь. — Алексей Михайлович их остановил.

— Вы тоже расскажите где были, что слышали.

Ребята все время занимались вдвоем, ничего не слышали, Пришли в 12–00, поели и сели за уроки, все время были в своей комнате, ни разу не выходили. Оба врут, отметила Оля, но как слаженно, словно и не ссорились.