Змея в тени орла

— Нет, — сказал сотто. — Мы не можем. Мы не знаем. Все люди, которые уходили туда, оставались у Вэйшэ. Или умирали. Зачем вам Финрой?

— Нам нужна его помощь. Будет война.

— Война в джунглях и горах? — уточнил Го-ворящий-с-людьми. — Это очень плохо. Дух и плоть не должны воевать.

— О чем ты?

— О духах и телах, — объяснил сотто. — Между ними не должно быть войны. Вам пора спать. Мы придем завтра ночью? — Он посмотрел на Эфу.

— Да, пожалуйста. — Разящая пожала плечами.

— Ты знаешь так много сказок?

— Много и еще чуть-чуть. — Эфа задумалась. — И еще немножко. И пару-тройку сверху. Вам хватит.

— Это хорошо, — заметил Говорящий-с-людьми. И сотто бесшумно растворились в ползущем с озера тумане.

Так оно и пошло. День за днем идти, идти и идти. Хорошо так, споро, отмахивая за день по полтора, а то и по два перехода. В Лесу усталости почти не ощущалось, а земля, усыпанная хвоей, словно сама подталкивала вперед, помогала идти. Казалось иногда, что кусты раздвигаются, пропуская людей. Легенда утверждала, что действительно раздвигаются. С ней не спорили. Эльфам, в конце концов, виднее, что и как в лесу. Тем более в Лесу живом, одушевленном в буквальном смысле слова.

* * *

Ночью появлялись сотто. Рассаживались по кругу. Смотрели. И слушали. Слушать они умели.

Говорящий-с-людьми сказал однажды, что здесь, в Лесу, совсем не обязательно оставлять караульных. Ничего плохого не случится с теми, кто рассказывал сказки духам Больших Деревьев. Об этом, впрочем, и без того догадались, но Тэмор, который благодаря ночным бдениям завтракал дважды: сразу, когда сотто приносили угощение, и потом, когда просыпались остальные, идею ночевок без караульных воспринял без восторга.

— Дело твое, — пожал плечами Йорик. — Бди, ежели хочешь.

Солнце вставало и садилось. И снова вставало. И дни бежали незаметно, и должны были они казаться одинаковыми, да только Лес весь был разный. А Цошэн пусть медленно, но приближалась. И однажды громада горы заслонила весь горизонт.

— Завтра, — вздохнула Эфа, когда остановились на ночь.

— Завтра, — поморщилась Легенда.

Йорик молчал. Он давно уже вновь стал смотреть на мир обоими глазами, и мир вокруг нравился ему в два раза больше. Уходить из Леса не хотелось.

Уходить никому не хотелось.

— Тролли — звери горные, — прогудел Тэмор, доставая из бездонного рюкзака завернутое в листья мясо, — но чегой-то меня в горы совсем не тянет.

Ночью явились сотто. Непривычно торжественные. На деревья они не залезали, и на землю не садились, встали широким кругом, поблескивая плошками глаз.

Говорящий-с-людьми по обыкновению вышел вперед:

— Завтра вы уйдете, — проскрипел он и поднял сучковатую руку. — Возьми, Сказочница. Он будет тебя охранять. Его называют Дхис — Лучший-ныряльщик-в-листву.

Тонкая змея скользнула с руки сотто в подставленную Эфой ладонь. Живая… деревянная змея. На ощупь Дхис напоминал очищенную от коры и подсушенную древесину, из которой режут гномы забавные игрушки. Шершавый, теплый. И гибкий.

— Там, на Большой Горе, вы будете умирать, — произнес Говорящий-с-людьми. — Если Дхис не сможет защитить тебя, если с ним тоже что-нибудь случится, положи то, что останется, в воду. Нового змея назови иначе. Он тоже будет беречь тебя, Сказочница.

— Спасибо, — сказала Разящая.

Тонкий деревянный змей скользнул по руке и застыл на запястье, как изящный браслет. Только крохотные глазки-бусинки поблескивали, непохожие на бисерины, что полагались бы на таком браслетике.

— Вам нужно спать этой ночью, — сообщил Говорящий-с-людьми. — Вам нужно отдохнуть. Жаль, что вы не вернетесь обратно.

* * *

Тэмор задумчиво опустил в воду огромную лапищу. Поводил пальцами в холодной воде, а потом потер кончик подвижного носа.

— Что, умылся? — язвительно поинтересовался Йорик.

Тэмор вздохнул и потер глаза с аккуратностью художника, делающего на холсте последние мазки.

— Глупости это все.

— Конечно. — Орк закончил бриться. Аккуратно убрал острое лезвие в замшевый футляр. Тэмор наблюдал за этими манипуляциями с нескрываемой насмешкой. Мыться. Бриться. Еще и зубы чистить. Все это блажь, придуманная людьми. У чистокровных орков, кстати, и борода-то не растет. А о троллях и говорить не приходится.

— Ты, Йорик, зря смеешься. — Эфа вошла в воду по пояс, длинную косу тут же подхватило течением. — Тэмор грязи не боится. Он об деревья чешется. И в пыли валяется.

— Да, чешусь, — с достоинством ответил тролль. — Да, валяюсь. Зато блох нет.

— Дохнут, — кивнула Эфа. — Непонятно только, чего ж тогда чешешься.

Не дожидаясь ответа, шефанго нырнула и появилась из-под воды уже далеко от берега. Озеро было холодным. Чистым. С приятным песчаным дном.

— Жрать пойдемте. — Тэмор направился к лагерю. Эфа поплескалась еще немного и тоже поплыла к берегу. Йорик подал ей руку, помогая выбраться из воды. Разящая хмыкнула, но помощь приняла. Сколько народов, столько и обычаев, в конце-то концов, и глупо с обычаями спорить.

Перекусили быстро, без затей. Холодным мясом. И запили холодной же водой.

— Сегодня мы выйдем из Леса, — констатировала Легенда. — Жалко.

— Не страшно? — оскалилась Эфа, переплетая косу.