Змея за пазухой

– А ты… почему ты расследуешь это дело? Ты что, поступил в милицию?

– Милицию уже переименовали в полицию. Нет, я там не работаю. И в уголовном розыске пока ничего не знают про мое открытие. – Никита решил притемнить – лишние знания обременяют человека.

– Тогда я ничего не могу понять… Зачем тебе все это? Или ты, как добрый самаритянин, простил Олегу то, что он увел у тебя невесту?

– Все, что ни есть, к лучшему, – философски ответил Никита. – С годами начинаешь понимать, что жизнь куда как многограннее, нежели думаешь. Полина для меня уже свет отгоревшей звезды.

– Ты не ответил на мой вопрос: зачем тебя потянуло в сыщики? С какой стати? Неужели вспомнил былую дружбу с Олегом и расчувствовался?

– Ни в коей мере. Просто меня наняли. За деньги. У меня, знаешь ли, пенсия не очень… так что подработка как раз кстати. Почему именно я? А кто лучше меня знает… знал Колоскова?

– Кто тебя нанял?

– Извини, но это конфиденциальная информация. Если я проболтаюсь, плакали мои денежки, – соврал Никита для пущей убедительности. – Сама понимаешь, не хочется терять добрый куш.

– Что ж, не хочешь – не говори. Но чем я могу помочь?

– Я хочу задать тебе несколько вопросов.

– Ты считаешь, что я обязана на них отвечать? Я ведь сказала – все, что касается Олега, уже в прошлом. Для меня он давно не существует.

– Пусть так. Не хочешь – не отвечай. – Лицо Никиты стало каменным, а глаза блеснули остро и зло. – Но тогда у меня могут появиться некоторые сомнения и предположения…

– Ты о чем?

– А все о том же, Лизхен. Нежелание помогать следствию можно истолковать по-разному.

– Хочешь сказать…

– Именно так. Кто давно и сильно ненавидел Олега и желал ему смерти? Ты! Могла ли ты нанять киллера? Запросто. Денежки у тебя водились благодаря щедротам Колоскова. Это общеизвестный факт. Так что оплатить заказ у тебя было чем.

– Да как… как ты смеешь?!

– Тихо, тихо… Смею. Частные детективы, знаешь ли, не отличаются излишней щепетильностью. И потом, ты же не хочешь, чтобы я свои предположения выложил ментам – пардон, полицейским? А уж они займутся тобой всерьез. Все нервы поистреплют. Можешь не сомневаться. Это я пришел к тебе как старый добрый друг. Мы ведь с тобой были друзьями, не так ли? Поэтому не нужно становиться в позу и изображать героиню древнегреческой трагедии. Всего несколько вопросов…

Нужно отдать Лизхен должное – она сумела утихомирить обуявшую ее ярость и даже выдавила из себя подобие кривой улыбки.

– Сукин ты сын, Нико, – сказала она тихо. – Вы с Олегом два сапога пара. Для вас главное в жизни цель, а средства для ее достижения сгодятся любые.

Никита промолчал. А что тут скажешь? В чем-то она права.

– Что ты хочешь знать? – спросила Лизхен, после того как состоялся «поединок» взглядами.

– Да, в общем, не так много… Последние месяц-два ты общалась с Олегом?

– С какой стати? Кто он мне? Никто. После развода я с ним не виделась.

– А сын?

– Георг… да, они встречались. Регулярно… – По лицу Лизхен пробежала тень. – Особенно последний год. Поначалу я запрещала Георгу общаться с Олегом, но он вырос… и тут уж я ничего не смогла поделать. – В ее голосе прозвучали горькие нотки.

– То есть Георг сблизился с Олегом. Понимаю, этот вопрос будет тебе неприятен, но я обязан его задать… Скажи мне – только честно! – Георг любил своего отца?

В голосе Лизхен прозвучала неприкрытая ирония:

– Очень…

– Понятно, – сказал Никита и нахмурился. – Георг так и не смог простить отцу, что он вас бросил, но щедрые денежные подачки в какой-то мере примирили его с таким положением вещей. Короче говоря, Георг, натура артистическая, блистательно сыграл роль любящего сына, и Олег ему поверил. Родная кровь, чувство вины, нелады с Полиной и все такое прочее. Как не поверить? Психология в чистом виде.

– Да, сыграл! А почему бы и нет? Я безработная, Георгу платят в театре жалкие гроши, и деньги Олега пришлись очень кстати. Мальчик растет, ему хочется жить не хуже, чем его обеспеченные сверстники… у кого повернется язык винить его в том, что он сошелся с отцом?

«О, женщины! Вы сотканы из противоречий, – подумал Никита. – Минуту назад Лизхен говорила, что была категорически против контактов Георга с отцом, а теперь готова вцепиться мне в глотку, доказывая обратное».

– Согласен, – сказал он, пряча глаза. – Винить Георга не в чем. Но коль уж Олег был с ним столь близок, то не исключен вариант, что он мог рассказать Георгу о своих проблемах… или опасениях. И даже назвать какие-то фамилии. С тобой Георг не делился такими сведениями?

– Нет! Да я бы и не слушала. Я ведь уже говорила, что Олег для меня перестал существовать с той поры, как оставил нашу семью. Спроси у Георга. Может, он что-то знает…

– Мама, это кто?

Сильный, хорошо поставленный голос за спиной заставил Никиту вздрогнуть. Он резко обернулся и увидел невысокого бледного юношу с длинными рыжеватыми волосами. Георг! Юноша был очень похож на Лизхен, только глаза ему достались от отца – темные, глубоко посаженные, с жестким прищуром. Он был одет в джинсовый костюм, светло-голубую рубаху и держал в руках фирменную бейсболку.