Змеиная Академия. Часть 1 (СИ)

Дверь микроавтобуса резко закрылась, а я почувствовал непонятное беспокойство. Внутренность машины мне стали казаться не удобными, а зловещими, как подушка в гробу у покойника. Что это такое? Почему так резко нервы расшалились? Я уже хотел отрыть дверь и выбраться, когда стенки микроавтобуса затрещали, заискрились — и в меня стали бить шипящие фиолетовые молнии! Они буквально за две секунды просадили защиту амулетов в ноль и стали бить меня. Я и охнуть не успел, как в голове что-то лопнула с таким треском, будто разрывают тысячу листков бумаги, и сознание погасло.

* * *

В мрачном, заброшенном здании царило запустении. Это, скорее, был когда-то небольшой цех такого же небольшого заводика. Только это было давно, десятилетия назад, а сейчас вместо оборудование был один металлолом, дверной проём так порос травой, что дверь не закрывалась, а ворота цеха перекосились и приржавели к стенам.

Тем не менее сейчас это было довольно многолюдным местом. Или даже многосерпентным — возле ямы в углу цеха собралось с десяток серебристых серпент, один взрослый и подростки, возле которых в почтительных позах стояли люди. А возле ямы валялась ещё одна серпента, только не серебристая, а чёрная, с чёрными волосами и чешуёй хвоста. Она была без сознания, но сейчас зашевелилась, открыла глаза и стала мычать сквозь кляп.

— Очнулась, тварь! — прокомментировал это старший серпент.

— Ммымымымуууу! — ответила связанная чернуля.

— Хррр-тьфу! — серпент плюнул на связанную и повернулся к серпентам-подросткам. — Смотрите, какая живучая, даже Наказующие Молнии её не смогли надолго из сознания выбить! Надеюсь, вы лучше справитесь!

Серпент достал их ношен на хвосте кинжал и протянул его первому подростку. Тот взял его с некоторой неуверенностью, но так быстро прошла, сменившись решимостью.

— Вам, молодому поколению Румянцевых, дана редкая возможность — смыть позор с рода Румянцевых! Смыть его кровью вот этой дряни, что посмела нашу кровь загрязнить своей! Сначала её трусливый папаша опозорил нас, а потом и она появилась, дикарский бастард! Исправьте это, дети, своими собственными руками! Смойте её кровью наш позор! Только чистая кровь и сила даст нашему роду двигаться дальше! А не такие ублюдки и слабаки! Вперёд!

Подросток-серпент подполз к связанной серпенте, наклонился и с силой пырнул её кинжалом в живот. Вынул его, посмотрел, как толчками выплёскивается кровь, а глаза серпенты мутнеют. Развернулся, передал кинжал другому подростку. Тот тоже подполз и пырнул. Вскоре каждый проделал это, вонзая лезвие в уже неподвижное тело.

— Молодцы, дети! Вы — настоящее будущее нашей семьи! Сильное и решительное поколение! — похвалил их старый серпент и махнул рукой людям. — Закопайте эту падаль и завалите сверху мусором, чтоб никто её не нашел! Ха-ха-ха, мусор к мусору!

Уже через десять минут в цехе бывшего завода снова стало безлюдно и заброшено.

Глава 26

Самое сильное чувство, что я испытывал, лёжа под землёй — это холод! Мороз пробирал до самых костей, заставляя трястись и стучать зубами. Это сучьи молнии, что выбрали весь магический резерв амулетов, ещё и накопитель в попоне вычистило под ноль, превратив её в обыкновенную тряпку. А она только и покрывала, что спину, обогревая остальное тело магией, как электродеялко. Но сейчас-то попона ничего не обогревает! Вот я и трясся, пытаясь сдерживаться всё время «закапывания», но как меня перестали видеть — стал дрожать на полную мощь.

Второй проблемой был, конечно же, воздух. Не очень его много под землёй, увы. Благо, земля в цеху была твёрдая и промёрзшая, так что закидывали меня не землёй, а угловатыми кусками, между которыми хоть и маленькие, но были щёлочки. Так что дышать по чуть-чуть получалось, с трудом, но всё равно.

Удары, которые мне нанесли говнородственники, не были такой уж проблемой. Молнии выбили все артефакты и даже слегка ядро подопустошили, но Источник работал, вливая в меня новые силы. Главным было сделать так, чтоб никто не заметил, что я ими пользуюсь. Так что приходилось сдерживаться, используя только микроскопические дозы целительной энергии — ими я «сшивал» внутренности после ударов, оставляя раны на поверхности. Они обильно кровоточили, радуя убийц, ну а задерживать дыхание было совсем не в новинку. Разве что останавливать сердце было страшно, оставаясь жить только за счёт магии, но захочешь жить — и не так раскорячишься.

Хорошо, эти гаврики быстро уползли, даже над могилкой не постояли. Ну и славно. Выждав для надёжности ещё минут пятнадцать, распихал комья земли, протиснулся сквозь набросанный сверху мусор и выбрался из своей могилы. Блин, а теплее-то не стало! В выломанную дверь задувало снежок, по всему помещению белела слякотная изморозь, а воздух был ничуть не теплее, чем минус пятнадцать снаружи.