Змеиная осень

Я, по правде говоря, думал, что Маруся завизжит — но нет. Ойкнула, и всё.

— Это я тебе к тому показываю, что опасно даже здесь… Не боишься змей?

— Нет. Не люблю их, но не боюсь.

Вот и я примерно так же… Хотя — опасаюсь. Потому что ядовитых выявлять не умею. Ну разве что ужа и медянку от остальных отличу.

— Всё равно нужно осторожнее. Змеиная нынче осень.

Я примирительно попытался подсластить пилюлю:

— Ты уже решила, о чём хочешь поговорить с теми людьми, если до разговора дойдёт?

— Ага, — кивнула девчонка. Всё же не умеет она долго кукситься — это плюс. — Расспрошу, не слышали ли они, что в лесу происходит. Сразу будет видно по ответам, как они к природе относятся.

Ишь ты, психолог доморощенный… Ну ладно, поглядим.

— Капюшон накинь. Мимо Кикино поедем, а твои волосы за километр распознаются…

Я завёл мотоцикл — хорошо заводится, молодец Ленин, видно, что движок не убит, — и тронулся с места, осторожно объехав змею по другому краю дороги.

Вообще, дорога сильно лучше, чем я ожидал. Где-то под тридцатник можно ехать, если желание есть — но я ехал медленнее, в конце концов, мотоцикл не мой, а мы не торопимся.

А вот и препятствие — поперёк дороги вырыта широкая канава. Ну правильно — на той дороге есть мостик, а на этой ручей идёт по дренажной трубе, вон она, торчит сбоку. Вот и на этой дороге деревенские подстраховались, чтобы не ездил кто попало. По крайней мере, влёт. Ну нам-то это не страшно, мотоцикл перетащим, хоть и весит он двести кило с гаком… Интересно, первые мы тут за последнее время, или ещё кто бывал?

С ближайшей вышки за нами наблюдали, но не сказали не слова — может, решили, что опасности не представляем, а может, просто далеко — в конце концов, тут метров триста. Как говорится, интересы деревни не затронуты. Хотя, выходит, Кикино всё равно не миновать — разве что можно обойтись без диалогов.

Ну да, вот оно, то самое место, где мы вырулили на дорогу. Ну, осталось всего ничего — главное, через лес прорваться. Где ж вы, юркины датчики… Но если наша теория верна — проедем мы как по маслу.

Я поддал газу перед пригорком.

— Маша, по сторонам, внимательно! Если что — сразу ори!

Огромные ели по сторонам — шишками прямо усеяны, как яблоня яблоками по осени. Сколько лет этим ёлкам? Кажется, они изначальны, как сама земля…

Мотоцикл ворвался в лес — потемнело, самые высокие деревья как раз с востока. Я прибавил скорость — дорогу худо-бедно помню, вроде сильных промоин тут быть не должно, лучше уж поскорее проскочить… Обочины, обочины! Смотреть на кромку леса! На машине, да ещё не за рулём, как-то спокойнее… Да и вообще хорошо, когда есть колдун, который смотрит за движением.

Широкий склон слева… Узкий коридор из деревьев… Место, откуда на нас выскочил «медведь»… Вот она, Виковщина — несколько минут ужаса, и мы на месте.

То самое место чуть на возвышении, откуда видна большая часть деревни. А вон и дымок виден — над тем домом, конечно же.

— Вон там, на пригорке, у леса? — сказала Маша мне в самое ухо. Я кивнул. Почему-то накатила волна слабости, или, скорее, слабоволия — ехать, не ехать? Ну уж нет — ехать, конечно. Зря, что ли, весь этот огород городили.

Я аккуратно повёл Урал по раздолбанной улице. Вон тот самый единственный столб, а вон поворот… А во дворе дома видно движение — кто-то там есть, то ли в огороде копается, то ли ещё что делает, несмотря на ранний час.

Я остановил мотоцикл на том самом пятачке, где стоял наш УАЗик, заглушил двигатель, поставил на опору. Ключ вынимать не стал — вокруг, считай, ни души.

Маша осторожно слезла, откинула капюшон, оглядываясь вокруг.

— Тихо как…

Действительно было тихо — но не совсем. Слышалось негромкое пение — напевала светловолосая. Именно она была во дворе — неторопливо собирала граблями скошенную траву и палые листья. Она была всё в той же голубенькой болоньевой куртке и длинной потрёпанной юбке, похожей на джинсовую. Нас она, похоже, заметила уже давно, но продолжала работать как ни в чём ни бывало.

— Доброе утро, хозяйка! — негромко окликнул я — надо же с чего-то начинать. — Дома ваш отец, или кто он вам?

Девушка замерла на секунду, выпрямилась, словно только сейчас нас заметила. Улыбнулась краешками губ, тыльной стороной ладони откинула прядь волос с лица. Покачала головой:

— Доброе утро… Сергей. Нет… — и после паузы добавила: — Я одна.

Я быстренько придержал отпавшую челюсть. Вот уж не ожидал, что она запомнит моё имя — хотя ведь Пашка и сам назвался, и меня представил. Правда, совершенно не помню — говорил он это, когда во дворе был только бородач, или когда вышли все остальные?

Голос приятный, кстати. Не высокий и мелодичный.

Маша подошла ближе к забору, во все глаза глядя на девушку — они были почти одного роста, но со стороны смотрелись очень контрастно: Маша в полувоенной куртке, брюках и ботинках, и девушка в совершенно мирной старомодной куртке и… босиком???

Я еле удержался, чтобы не протереть глаза: девушка действительно была босиком. А в прошлый раз? Не помню. Как бы не май месяц — сегодня, конечно, солнышко, но земля давно уже холодная… Даже заморозки были.