Змеиная вода (СИ)

- Да понимаю… а менталист… зачем? Вытащит из неё информацию, но… мы-то и так знаем с большего. Подробности же… что изменят? Да, в теории можно с показаниями менталиста и процесс устроить. Только… - Одинцов потер виски. – Это уже мне обойдётся дорого. Как же… одна воспитанница убила другую, родную сестру, от большой любви. Поверь, у меня достаточно врагов, чтобы эту историю вывернули наизнанку… дерьмо! Лучше б она вышла замуж за своего Толеньку…

- И отравила бы Марию Фёдоровну? А потом кого? Детей Ангелины, чтобы не делиться наследством? Самого Анатолия, когда разочаровалась бы в любви? – Зима подошла сзади. – Извини, что вмешиваюсь, но… я тут с Ольгой побеседовала. Так вот, девчонка – ещё та манипуляторша и истеричка. Нет у неё любви. К Анатолию – точно. К тому, который настоящий и живой. А есть фантазии. И любовь к ним. И желание быть особенной… это же так трагично и стоит сочувствия, неразделённая любовь… потом другие страдания. И третьи. Убивать же она научилась. Так что не ври себе, Одинцов, эта маленькая дрянь рано или поздно всё равно вляпалась бы… мы её просто остановили. Почти вовремя.

Почти.

Маленькое такое уточнение.

И Одинцов вздыхает, соглашаясь.

- В общем… я подумал… есть одно закрытое частное заведение для… тех, кто поведением своим доставляет семье проблемы.

- Она совершеннолетняя, - заметил Бекшеев. – И её нельзя удерживать силой…

- Если не оформить опекунство в виду недееспособности… дерьмо, но иного выхода не вижу. У девочки шок, истерика… ей нужно лечение. Так что пусть и лечится.

Одинцов поднялся и произнёс:

- Отпустить её не могу… убить тоже. Что остаётся?

Ничего.

И Бекшеев был, пожалуй, рад, что выбирать не ему.

- Знаете… в прошлый раз было легче. Кровавей. И страшнее. Но в то же время всё-таки легче… там понятно было всё от и… приговор однозначный или почти. А тут… пострадавшие есть, виновные же…

Он махнул рукой.

- И чувствуешь себя сволочью… хотя тут-то мне не привыкать. Осуждаешь?

- Не рискну, - признался Бекшеев. – Рад, что не мне принимать решение.

- Девчонка рано или поздно выйдет, - Зима опустилась на лавку, на освободившееся место. – Ты ж это понимаешь? Год, два… пять… сколько ты её продержишь? А она умная. И память хорошая. Так что, Одинцов, этот камень к тебе ещё вернётся.

- Если ко мне, то ладно… как-нибудь… не знаю, Зима… вот честно… там бы… раньше… свернул бы шею и все проблемы.

Это признание было сказано спокойно. И Бекшеев поверил, что свернул.

Что возможно, и сворачивал.

- А тут… ладно, как-нибудь разберемся. Свадьба-то когда? Надеюсь, пригласишь?

И ушёл, ответа не дожидаясь.

А дождь начался.

Первая капля упала на макушку. Вторая – за шиворот. А там небо и прорвало. Дождь тарабанил, по-осеннему мелкий и ледяной. И надо бы встать, уйти куда под крышу, а Бекшеев сидел.

- Свадьба… теперь как-то и не обязательно, наверное… перед кем приличия блюсти? – Зима вытянула ноги.

- Передумала?

- Я? Не дождёшься… но вот это всё… вечера, букеты… меню и разное… мне и позвать-то некого… Тихоню вот. Сапожник ещё не откажется, наверное… Одинцов… и высокое общество.

Бекшеев представил себе Тихоню и высокое общество и фыркнул.

- Не обязательно так с размахом, - сказал он. – Можно… к морю вот поехать.

- В Дальний?

- Можно и в Дальний. Скучаешь?

- Не особо. Осенью там тоска и охота повеситься… но да, высший свет туда не попрётся.

- Плохо ты высший свет знаешь… - разговор успокаивал. – Тем паче там санаторий работать начал…

- Вот, заодно и оздоровишься…

- Да я в целом здоров…

- Не спорю.

- И не спорь.

- И не спорю… белое платье не надену. Это будет смешно… и костюм тоже… а если по погоде, то там через пару месяцев только в шубе…

- Без проблем.

- Я не намекаю!

- Да я понял…

- Бекшеев…

- Что?

- Почему мне тебя треснуть хочется?

- Это любовь, наверное, - дождь смывал ощущение грязи, то, внутреннее, которое задержится ещё на пару дней, а потом как-нибудь да переживётся.

- Ну да… хотя… смотришь на Ниночку и страшно становится… от того, какой любовь бывает. Или вот Каблукову… с другой стороны, как по мне, они если и любили, то себя.

- Согласен.

- И ведь змеи действительно виноваты… только не те, которые гадюки… гадюки, как Тихоня заметил, просто твари Божьи. А здесь натуральные змеи… старуха, которая сестра Антонины. И сама Антонина… мать той же Северцевой… её же и привлечь не за что. Да ладно, привлечь, она ведь и не поймёт, начни её обвинять в смерти дочери… Каблукова. Ниночка… и Зинаида, если так-то тоже… добрая змея яда не теряет.

- Мудрости изрекаешь?

- Смысл пытаюсь найти. Хоть какой-нибудь. А он никак… и главное, это ж мы тут копнули, а… сколько таких городков? И змей в них… и что с ними делать?

- Спроси чего полегче… - Бекшеев поднялся и руку подал. – Пошли в гостиницу, а то промокнешь. Шубу я тебе пока не купил. Кстати, почему до сих пор не купил?

- Это ты у меня спрашиваешь?

Дождь впитывался в землю. А к вечеру и заморозки ударят, покроют листья и ветки, и стены, и окна ледяной коркой.

- И вещи собрать надо… слушай, а если через месяц какой? Свадьбу, - предложил Бекшеев. - Как раз ещё не совсем зима, там, на Дальнем… может, снег выпадет.