Змеиное гнездо

– Хорошо бы вы с ней наконец согласовали расписание – к слову, насчет «разошлись, как в море корабли». Я точно знаю, что ей бы этого хотелось. – Бен услышал, как Ларкспур отхлебнул бурбон.

– И мне бы хотелось. По правде сказать, нынче вечером немного тоскливо.

– Бенджамин, она вернется через день-два.

– Я знаю, Ларки.

– Не звони мне, я сам позвоню. – Их давняя маленькая игра.

Сидя в одиночестве на промокшем дворике, Дрискилл осознал, что короткая дремота основательно его взбодрила. Взяв телефон, он набрал номер Дрю. Дожидаясь ответа, размышлял о его отличном шотландском виски и о том, как приятно выпить в компании старшего партнера. Ответа не было. Возможно, Дрю тоже задремал.

Он прибрал кухню, поднялся наверх, побросал в дорожный чемоданчик какую-то одежду. Зачем ждать до утра понедельника? С тем же успехом можно подъехать сегодня, просто на случай, если он понадобится Дрю во время шторма. Он набрал номер Элизабет в квартире у Дюпон-серкл в Вашингтоне. Отозвался автоответчик, и Бен дождался гудка.

– Это твой горестно оплакиваемый муж Бен – помнишь такого? Я уезжаю на выходные к Дрю. Сейчас пятница, девятый час. Я уже на выходе. Звякни нам, если сумеешь – ты же знаешь, Дрю будет счастлив с тобой поговорить. Я бы и сам не отказался. Целую, милая.

Ему хотелось смягчить впечатление от их последнего разговора. В размолвку тот не перешел, но Бен дал ясно понять, как устал от жизни без нее, от одиноких выходных и всего прочего. Она пообещала, что они все это обсудят. И на прощание они обменялись коротким поцелуем, больше напоминавшим рукопожатие.

Едва выехав на скоростную трассу к Лонг-Айленду, он ощутил усилившийся дождь и порывы ветра, бившего в борта машины с силой кузнечного молота. Шторм, надвигавшийся от Гаттераса, был явно недалеко.

Ветер все более отчаянно бросался на тяжелый «Бьюик Роудмастер», быстро кативший по мокрой автостраде. Лучи фар отскакивали от тяжелой пелены дождя. Шквалы грозили сорвать со стекла дворники. Самая подходящая ночь для подобных поездок, мысль об ожидающих в конце пути каминах и пухлой набивной мебели разогнала тоску. Если Дрю уже лег, он приготовит себе выпить и почитает, пока не уснет, в какой-нибудь из гостевых комнат. Дождь заставлял держать скорость ниже привычной, зато на дороге почти не было движения. Может, он еще успеет выпить на сон грядущий вместе с Дрю, поговорить немного и получить хотя бы общее представление. Можно даже о политике поболтать. Так или иначе, впереди все выходные.

По дороге Бен слушал программу обмена мнениями с радиослушателями: ничего другого найти не удалось. Ведущий – консервативных политических взглядов – искусно играл на предрассудках и нетерпимости слушателей. Все до единого видели в президенте Боннере пример морального разложения, разъедавшего общество. Один говорил, что президент Боннер недостаточно заботится о защите страны от неких неопределенных сил за границей, что в конце концов его призовут к ответу и заставят расплатиться. В устах говорящего это звучало как личная угроза. «Спасибо, Эдди из Бруклина. Уверен, вы выразили мысли, которые разделяют большинство из нас». И так далее, и тому подобное. Узнай своего врага.

В последнее время это превратилось в общенациональную радиоигру. Бен никак не мог уразуметь, почему на радио так редко попадаются ведущие умеренных или более либеральных взглядов. Он как-то сказал Элизабет, что, по его мнению, это делается ради «хорошей программы» – чтобы разозлить слушателей, чтоб им назавтра было о чем поспорить. Элизабет возразила, что, во-первых, люди все еще предпочитают обсуждать назавтра глупые шуточки Дэвида Леттермана, а во-вторых, просто консерваторы чаще оказываются крикливыми и злобными фанатиками. «Консерваторы хотят оградить народ от, – писала она в одной из своих статей пару месяцев назад, – в то время как либералы хотят подвигнуть народ на».