Змеиное гнездо

Чарли Боннер встал с места, покачнулся, не сразу совладав с больным коленом, и сжал его руку. Чарли был большим любителем рукопожатий, еще с давних пор. Иной раз, столкнувшись с кем-нибудь в кампусе, он, словно забыв, что всего полчаса назад разговаривал с тем же человеком, хватал его руку и начинал горячо трясти. Дрискилл никак не мог решить, вливал ли он через прикосновение силы в собеседника или вытягивал их. Может быть, сила вливалась в обоих. В футбольной команде всякий ради Чарли Боннера проломил бы, как гласила поговорка, кирпичную стену, потому что все знали: он не сдастся, а значит, не сдастся никто из них.

– Старый друг – лучший друг, Бен. Поверь, у меня нет от тебя секретов. Я не пошлю тебя в бой со сломанным копьем. Что известно мне – известно и тебе.

– Вот пусть и впредь так будет, – сказал Бен. – Одного я не понимаю. Ты, кажется, с самого начала был уверен, что Дрю не покончил с собой. Отчего?

Президент постучал себя по голове, потом по груди против сердца.

– Наверно, что-то подсказало. Но ты в Нью-Йорке сможешь теснее общаться с полицией. Они наверняка захотят с тобой поговорить. Ты – преемник Дрю, тебе он назначил свидание утром в понедельник. Держи ушки на макушке и ничего не упускай. Если они заподозрят убийство, ты сразу почуешь. Будем постоянно на связи, если ты не против.

– Хорошо, Чарли.

Президент не ошибся: то, что его отправляют обратно в Нью-Йорк, удивило Бена. Значит, он будет следить за кампанией по газетам, не вмешиваясь в нее.

– Ты настоящий питбуль, Бен. Молодчина! – Боннер глянул на часы. – Надо сообщить Маку насчет Дрю, не то он станет взрывоопасен. Счастливого пути, Бен. Ларки, ты держись под рукой и оттяни жар на себя, если Мак опять проявит излишнюю вспыльчивость. Вообще-то, лучше ты и сходи за ним, а по дороге постарайся умаслить. – Президент, покончив с одним делом, мгновенно перешел к следующему. Он уже прижимал к уху телефонную трубку. Дрискиллу и Ларкспуру, покидавшим Овальный кабинет, махнул рукой.

– Просто не верится, – тихо проговорил Дрискилл. – Сбежал! Вырвался на свободу!

– Ну, не будь так уверен. Вашингтон – такая штука, что может сграбастать тебя и из могилы, – хихикнул Ларкспур. – Но Боннер не шутил: он правда хочет, чтобы ты постоянно держал нас в курсе расследования. Откровенно говоря, я счастлив, что не пришлось доверять сбор сведений Олли Ландесману.

Глава 4

За дверью Овального кабинета Ларкспур обернулся к Дрискиллу:

– Когда президент разделается с беднягой Маком, мне придется поработать над речью, которую Чарли – или я, если придется – произнесет на похоронах. Если я тебе понадоблюсь или просто захочется поболтать, звони.

– Куда?

– Домой, в Вирджинию. Я совсем выжат. После твоего звонка мы, считай, и не ложились. Я вздремнул немного утром, около шести. А Чарли вымотал тот перелет из Мехико…

– Там очень плохо?

– Хуже быть не может, Бен. Имей в виду, меня там не было. Но я поговорил с Линдой. Она посетила все больницы, а теперь собирает голоса за усиление медицинской помощи. Не могу поверить, что комитет ей откажет, но жаться будут, это уж точно. Президент встречался с президентом Мексики и его военными – и еще с несколькими лидерами Центральной Америки; мы поддерживали процесс мирного урегулирования, но Чарли сомневается, тот ли процесс следовало поддерживать, не существует ли для нас другого способа навести там порядок. – Ларкспур пожал плечами. – Родную бабушку убил бы за сигарету! Черт возьми, только об этом и думаю.

Боб Макдермотт, выйдя из-за угла соседнего с Овальным кабинета, резко остановился. Он натягивал на плечи блейзер.

Ларкспур покачал головой:

– Не спеши так, дружок. Великий ожидает тебя в Овальном кабинете. Мне велено лично доставить.

Макдермотт искоса глянул на него.

– В чем дело, конечно, не намекнешь? Погоди минуту, Ларки, я хочу перекинуться словечком с Беном.

Ларкспур кивнул и привалился к стене рядом с дверью, мыча себе под нос одну из песенок Мерсера – «Лауру». Мало кто знал, что он хороший джазовый пианист. Правую руку он держал в кармане брюк, позванивая мелочью.

– Далеко не ходите, ребята. Займите кабинет Рузвельта.

– Мне только что звонила генеральный прокурор, – обратился к Дрискиллу Макдермотт. – Просила тебя ей отзвониться. Вот ее личный номер. Она в министерстве юстиции. – Мак затащил Дрискилла в пустой кабинет Рузвельта, подальше от случайных ушей.

– Спасибо, Мак. Я позвоню.

– Мне показалось, она расстроена. Увидела что-то по телевизору. Не выпить ли нам с тобой попозже? Ты где остановился?

– Я постараюсь вернуться домой, Мак.

– Слушай, я всерьез. Как насчет семи вечера в «Уилларде»? Ты еще успеешь на поезд.

Дрискиллу не хотелось пить ни с Маком, ни с кем другим, и Макдермотт прочитал это по его лицу.

– Это действительно серьезно, – повторил он. – Для меня. Для Чарли. И для Эллен… Мне надо выговориться. – Он протяжно присвистнул, покрасневшие глаза беспокойно бегали. – Он меня ждет… Слушай, всего по стаканчику. Я буду тебя искать. В семь, Бен.

– Ладно, ладно… Ты лучше иди.

Макдермотт кивнул:

– Хотел бы я знать, какого черта ему надо.