Змеиное Солнце

Фарейн легко представил, как прекрасен будет этот храм, когда настелют крышу. Местные умельцы искусно уложат свежую еловую дранку, сверкающую на солнце, как золотистая чешуя… «А достроит его Джериш, — с горечью подумал наместник. — И вся слава достанется ему!»

— Ясноликий Фарейн, — раздался рядом голос богописца, — благоволи взглянуть…

На большой клееной доске красовалось уже почти законченное изображение Исвархи в образе сияющего воина с огненным копьем, попирающего ногами Первородного Змея. Фарейн остановился и молча принялся разглядывать расписную доску.

— Весьма красочно, — проронил вельможа. — Но что делает рядом со священным ликом Солнца вот эта зеленая ящерица?

Богописец побледнел и пустился в объяснения:

— Я решил воспользоваться местными суевериями, небылицами о боге грома, злобном болотном ящере и их вековечной вражде… Чтобы дикарям было понятнее, кому они поклоняются… Ясноликий ведь слыхал о небесном воине Яндаре, в которого верят болотные венды? Я подумал, он по сути очень схож с Исвархой, и если свести их в один образ, то Господь Солнце легко заменит в сознании вендов их грубые верования…

— Осталось только убедить здешних дикарей не поклоняться Змею, — хмыкнул наместник. — Глядя на твою доску, это будет нелегко. Болотные венды считают Яндара и Ячура богами-близнецами и ставят жертвенники обоим. Ты ведь об этом знал?

Богописец побледнел и застыл в нелепой позе, что-то бормоча.

— В целом мне нравится, — смягчился Фарейн. — Но Змея все же соскобли. В храме ему не место.

«Если бы еще было так же просто избавиться и от его порождений!» — подумал он и, кивнув в ответ на униженные поклоны перепуганного богописца, прошел дальше, прямо к алтарю.

— Я желаю принести жертву Исвархе, чтобы он отвратил от нас угрозу, — сообщил он предстоятелю. — Я хочу, чтобы небо дало мне силы одержать верх над главарем мятежников — порождением Змея по прозвищу Изгара.

Он снял с шеи увесистую золотую цепь и протянул жрецу:

— Умоли Исварху, чтобы тот даровал победу мне, а не Джеришу.

Жрец с поклоном взял из рук наместника подношение.

— Я стану молить его, как молил бы за себя, — пообещал он. — Но все в его воле…

С улицы раздался конский топот, затем звук быстрых шагов — в храм, едва не столкнувшись с мелким служкой, вбежал глава конного войска.

— Слава Солнцу! Мятежники отступают! — закричал он.

— Что?! — резко развернулся наместник.

— Болотные венды отходят от стен!

— Не может быть, — прошептал Фарейн, невольно устремляя взгляд на алтарь. В этот миг ему почудилось, что статуя Исвархи взирает на него особенно милостиво.

— Похоже, они вот-вот побегут!

«Они чего-то испугались, — подумал вельможа. — Очень испугались… А! Наверняка это Джериш с обещанным войском!»

— Вели готовиться к бою! — закричал он, вместе с воинами стражи поспешно покидая стены храма. — Мы не дадим им сбежать!

Фарейн бросился к крепостной стене. И впрямь — обложившие крепость венды суетливо впрягали своих мелких лохматых лошаденок в волокуши и отходили в сторону извилистой лесной реки. «Лед едва стал, — сообразил наместник. — Попробуют уйти за реку — наверняка проломят его! Если сейчас поспешить, не дать им скрыться, то можно разгромить мятежников наголову… А Джериш со своими людьми пусть помогает их добивать. Тень победы коснется и его, однако слава победителя достанется мне!»

— Быстрее! — Он кинулся к воротам. — Не дадим им уйти!

Ему поспешно подвели коня, помогли на него взобраться. Фарейн скинул шубу, оставшись в золоченом доспехе. Ворота распахнулись. Всадники, придерживая коней, начали спускаться с холма.

Фарейн увидел, как венды сунулись было к реке, но остановились. Должно быть, лед в самом деле был еще слишком тонок. «Значит, все правильно рассчитал», — обрадовался наместник. Сбившись в кучу почти у самого края воды, венды развернулись, преграждая путь всадникам-арьям поставленными на полозья возами. Затем Фарейн услышал окрик, и с возов начали подниматься плетеные щиты и длинные заточенные колья. Едва наместник успел подумать: «Да это же засада!» — как перед ним уже возникла ощетинившаяся остриями стена.

Видя, что происходит, всадники-арьи принялись поспешно разворачивать коней. Но тут слева и справа от них, среди растущих у берега деревьев, сугробы будто ожили. И через миг пустынный берег наполнился людьми в плащах из шкур зимнего зайца, в белых личинах, с луками в руках.

— Отходим, отходим! — закричал Фарейн, разворачивая скакуна.

Его крик затерялся в свисте множества стрел. Они летели слева, справа, из-за возов… Да, это были слабые вендские стрелы, большая часть которых не могла пробить доспех — лишь оцарапать. Однако наместник слыхал о подлой уловке дривов — загодя измазать наконечники в конском навозе. И если рядом не найдется умелого лекаря, воин может из-за пустой царапины запросто потерять руку или ногу, а то и вовсе помереть в муках. Но сейчас вельможе не хотелось об этом думать. Наместник гнал коня, пригибаясь к холке, чувствуя, как несколько стрел уже ударили в панцирь.