Змеиное варенье

Палата инквизитора была на втором этаже, возле дверей постоянно дежурила пара стражников. Я склонила голову, пряча лицо, и посеменила по коридору, украдкой осматривая расположение комнат и прикидывая возможности. Второй этаж, но окна забраны ставнями, снаружи не получится проникнуть. Слава Единому, что Отшельник подсуетился и в ту же ночь достал для меня сестринское одеяние. Теперь я успешно изображала одну из монашек, которые ухаживали здесь за убогими. Возле палаты я замешкалась, оценивая риск. Время стремительно утекало, как песок сквозь пальцы, но если меня поймают, то этот идиот умрет без эликсира. В чудодейственную силу молитв отца Георга я не особо верила.

— …Отец Георг, почему нас не пускают? — я вздрогнула, узнав голос Эмиля. — Вы же знаете, что у него никого нет. Мы его единственные друзья… Почему же?..

— Кысей все равно без сознания, — голос старика звучал надтреснуто и глухо. — Ты поможешь ему, если будешь молиться и…

Я скрипнула зубами и поспешила завернуть за угол, чтобы не попасться.

Пришлось дожидаться, когда один из стражников отлучится по нужде. За окном уже занимался тусклый зимний рассвет, и лучший шанс мне вряд ли представится. Я двинулась по коридору к оставшемуся на посту стражнику, замешкалась возле него и смущенно спросила:

— Простите, вы мне не поможете?.. Я здесь новенькая и еще плохо…

Хмурый от вынужденного бдения стражник неохотно поднял на меня глаза и буркнул:

— Чего надо?

Я несмело приблизилась к нему и поправила фальшивые очки, делая вид, что подслеповато склоняюсь надо бумажкой.

— До вот тут…

Стражник вытянул голову, заглядывая в бумаги, и потерял бдительность. Я пережала ему сонную артерию, прислонила его бесчувственное тело к стене, чтобы все выглядело, как будто он заснул на посту, и скользнула в палату.

В скудном предрассветном свете, пробивающемся через тяжелые ставни на окнах, я едва узнала Кысея. Его темные волосы рассыпались по подушке в причудливом венце, а мертвое лицо с заострившимися чертами осунулось и пугало лихорадочным румянцем на щеках. Я встряхнула головой и сжала в кулаке склянку с эликсиром. Еще ведь не поздно?.. Кысей метался на постели в горячке, и мне пришлось постараться, чтобы удержать ему голову и влить драгоценную жидкость в рот. Он захрипел, закашлялся, забил руками и задел прикроватный столик, с грохотом его обрушив. За дверью послышались встревоженные возгласы. Я в отчаянии огляделась по сторонам, укрыться было совершенно негде. Разве что… Под кроватью скопились вековые залежи пыли, и мне пришлось зажать себе рот, чтобы не зайтись в кашле. В комнату заглянул стражник, Кысей продолжал хрипеть, поэтому тот, не мешкая, кликнул лекаря. Сразу же стало шумно, откуда-то еще появился отец Георг, а за ним следом увязался Эмиль, которого тщетно пытались выпроводить.

— Немедленно все замолчите! — оборвал их лекарь, склоняясь над пациентом.

— Он… умирает? — тихо спросил отец Георг.

— Нет, — в голосе лекаря сквозило радостное удивление. — Кажется, ему лучше…

Его оборвал хриплый кашель, а потом шепот:

— Где Лидия?

Я вздрогнула и больно стукнулась головой о ножку кровати.

— Кысей, мальчик мой, ты пришел в себя…

— Дружище, как же ты нас испугал…

— А ну тихо! — приказал лекарь и понизил голос. — Господин Тиффано, как вы себя чувствуете?

— Она жива?

— Да что ей сделается, — раздраженно ответил за лекаря церковник. — О себе лучше подумай, ты же чуть не погиб…

— Так, хватит. Выйдите все из палаты. Ему нужен покой и отдых…

Я была, как никогда, согласна с лекарем, отчаянно желая, чтобы они все убрались отсюда. Меня безжалостно душил кашель, сдерживаться больше не было никаких сил.

— Отец Георг, не уходите, — прошептал Кысей. — Где Лидия? Я знаю, она здесь… Где она?

— Господи помилуй, откуда ей тут взяться?.. У тебя горячка…

— Да нет, жар у него как раз спал, — ответил лекарь. — Просто удивительно, я признаться уже и не надеялся… Пусть отдохнет, потом поговорите.

Остальные ушли, а лекарь еще какое-то время суетился над Кысеем, расспрашивая о самочувствии. Инквизитор отвечал невпопад, а потом вдруг попросил оставить его в покое. Я облегченно выдохнула и приготовилась ждать, пока он уснет, чтобы незаметно убраться. Но едва за лекарем захлопнулась дверь, как инквизитор прошептал:

— Лидия, я знаю, что вы здесь. Выходите.

Я окаменела, мысли заметались. Откуда он знает? Он не мог меня видеть, он был в горячке. Да это просто бред… И, словно отвечая на мои вопросы, Кысей продолжил:

— Какой же мерзкий грибной привкус во рту… Я знаю, это ваших рук дело… — он зашелся в кашле и прохрипел, — выходите, или я подниму тревогу!..

Пришлось выползать. Я смахнула с головы паутину и уставилась на него со злостью. А Кысей смотрел на меня с горьким удивлением.

— Как вы… осмелились… надеть божьи одеяния? Как посмели… заявиться сюда, опоить меня… этой богопротивной гадостью…

От возмущения я лишилась дара речи, беспомощно застыв на месте.

— Для вас нет ничего святого?.. Подойдите ко мне, — он попытался сесть на кровати, но не преуспел. — Вы оглохли?