Змеиные боги

– Мы по учебе. Пишем статью о старорусском быте и фольклоре. Раньше мифы заметно влияли на жизнь людей. Может, здесь есть те, кому рассказывали бабки и деды что-то эдакое… Желательно в подробностях.

– Интересно, ну а сами вы что? Неужели ничего подобного не слышали от своих пожилых родственников?

– Что мои, что Катины – городские были. Мы с ней только из сказок про кикимор и лешего знаем.

Зазвучавший переливчатый смех покорил его мягкостью и глубиной. Эта женщина наверняка сыскала толпы воздыхателей. Здесь, в этой мрачной мелкой деревушке, она неожиданно представилась ему почти королевой. Необычной, манящей, за такой можно на край света и теряя голову. Бестужев поддался порыву – пересел с короба на табуретку напротив лавки. Колено, словно невзначай, коснулось коленки Чернавы. Она благосклонно улыбнулась, вытянула ногу вперед, поставила тонкую лодыжку в дразнящей близости от его широко расставленных ног.

Внимание женщины перескочило на Катю – аккуратные нежные пальцы подхватили прядь, которую вертела в руках Смоль. Мягко высвободили и отправили за ухо. Та ожидаемо отдернулась, неловко улыбнулась и незаметно села подальше, украдкой приглаживая руками волосы. Будто это могло стереть внимание их новой знакомой.

– Надо же, а по ней и не скажешь. Смотри, как жмется. Небось уже кто-то надоумил насчет меня. – В голосе Чернавы ужом скользила кусачая насмешка. Будто издеваясь, она задумчиво подняла взгляд к потолку. Весь ее образ кричал о том, что знает. Да, говорили. – Кому бы это быть… И дом, где найти, подсказал, и Чернаву стороной обходить. Беляс, никак? Старый жук.

Саша усмехнулся:

– Да что вы, Катя просто такая, скромная. Вот за месяц раззнакомитесь, она вам продохнуть не да…

Смоль перебила. И ее голосу он удивился. Тонкий, надломленный, пропитанный такой опаской, что ему впору было задуматься о происходящем. Что же такое могли наговорить об этой притягательной женщине, что Катя не решалась поднять на ту глаза? И это Катя-то. Девчонка, встречающая проблемы с гордо поднятой головой и глубоким гневом в голосе. Девчонка, вспоминающая о стеснении и робости только в его присутствии.

– А что, не прав был дед Беляс?

Да ну к черту, быть такого не могло. Катя же не дура верить россказням первого встретившегося деда – может, тот впал в маразм и попросту невзлюбил красавицу-женщину. Может, бабка плешь проела, ревнуя? Бестужев изумленно нахмурил брови, подался вперед, упираясь локтями в разведенные колени, сцепил пальцы в замок и устроил на них подбородок. О чем таком с Катей успел потолковать старик за ту пару минут, когда вышел следом на порог? Ребята шутили и переругивались у печи, услышать их шепот за дверью было невозможно. Да ему и не хотелось. Животы их были набиты, а ноги не гудели, Саша то и дело растирал кожу, на которой остались узенькие полоски-кровоподтеки от ремней тяжелых сумок. А разговор, видно, велся о чем-то важном. Потому что, прочитав что-то в выражении лица Катерины, Чернава серьезно кивнула. Из глубоких глаз пропала насмешка, пустота выглядывала из черных зрачков и норовила поглотить этот мир, оставляя пепел и серые краски.

– Прав. С колдовством я издавна на короткой ноге, но бояться меня незачем. Если, конечно, не обидеть. – Безрадостно хмыкнув, женщина продолжила: – Все люди одинаковые, куда ни подайся, будут тянуться: заговори, помоги, зашепчи да приворожи. А свое получат – бегут, громко хлопая дверью, и трясутся, что осиновые листья. Боятся, что я помимо названной цены чего лишнего прихвачу.

Саша потрясенно моргнул раз. За ним второй. Пока воздух не начал щекотать легкие и вырываться из них смешками. Это то самое, что заставило великую Смоль трястись и жаться к печи? Деревенские байки? От нее подобного он ожидать не мог. От той, у которой на каждый вопрос найдутся научный ответ и ссылка в подтверждение. Не прошло и суток, а Катя уже сомневалась, задумывалась о существовании магии. Что дальше? Антибиотик – зло, лечиться нужно настоями крапивы и чесноком? Лжеведьму это задело – пухлые губы сжались после его смешка в тонкую полоску. В мелодичном голоске зазвенела обида.

– Что ж ты, желторотик, не веришь? Дай прядь волос, а вторую у подруги попроси. И я смогу переубедить тебя: через седмицу приползешь на мой порог с просьбой погасить жажду. Она будет такой, что ни вдохнуть, ни выдохнуть, дойдет до сумасшествия. Сдюжишь?