Змеиный бог

— Странная земля, тебе не кажется? — спросил он у Пако, не оборачиваясь.

С каждым его шагом где-то в глубине словно ворочались огромные челюсти.

— Подсасывает, — согласился торговец.

Секунду поразмыслив, стрелок поправил шляпу и двинулся вперед.

Впереди показалась будка, возле которой механическим аистом торчал одинокий полосатый шлагбаум. Он выглядел совершенно неуместным на бескрайней голой равнине — рядом не было ни забора, ни ограды, ни даже коровьего перелаза. Но выбирать не приходилось — других ориентиров в тумане было не разглядеть.

В будке со шлагбаумом не оказалось ни двери, ни стекол, ни мебели. В механическую лапу шлагбаума был врезан держатель для маленьких сменных табличек, последняя из которых гласила:

УММ10А РОУЗУОТЕР ЧАСТНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ МК США

Прекратил действие в 1959-м

— Заброшенные стрельбища, — сказал Пепел.

Мексиканец перекрестился и сплюнул под ноги.

— Знаешь, как говорят, чико? — спросил Пако. — Была у одного красного гайка, да не на губе, а в этой самой…

Обогнув бесполезный шлагбаум, они ступили на голые земли макета «Роузуотер».

Впереди маячила серая глыба шириной в амбар и немногим выше человеческого роста — не столько препятствие, сколько приветствие. Бетонную плиту украшала выцветшая роспись аэрозольными красками:

Мотерос Ацтекас

БОЛЬШОЙ БАБАХ

Трюки Циклеты

Удивительное моторное шоу

Национальный гоночный трек Эль-Капитан

город Фонтейн, штат Колорадо

— На кой это здесь? — Пако громко поскреб в затылке. — Фонтейн — за полсотни миль городишко.

— Притащили на память, — сказал Пепел. — Видно, серьезное было дело.

— Дурное, ты хотел сказать.

— Ацтеки народ гордый. Помнят все свои успехи. Хранят списки всех деревень, что сожгли еще до Кортеса. Гордятся.

Он не стал добавлять, что гордое племя ацтеков вряд ли само волокло сюда эту глыбу. Пеплу вспомнились полуголые механики. «Крысы, грязь. Не воины».

— Слингер! Иди сюда, — позвал мексиканец. Он успел обогнуть плиту и стоял у ее неровного края, сжимая в руке здоровенный золоченый диллинджер.

Пепел на всякий случай расстегнул кобуру.

— Иди сюда, — опять позвал Пако. — И скажи мне, это нормально или нет? А то вдруг меня до сих пор не отпустило.

За глыбой начиналась типичная центральная улица Старого Запада — прямиком с киноэкрана под открытым небом — только декорации были какими-то слишком гигантскими и цветастыми. По обе стороны широкого пути торчали грубо слепленные фасады и фронтоны, поднятые на телескопических ногах, болтавшихся и скрипевших на ветру; шарниры в бронзовых стаканах, все еще частично заполненных дёгтем. Ближний фасад на ноге изображал конюшню. Другой — салун. Третий — помесь гостиницы с какой-то глиняной гасиендой в стиле журнальной Мексики. Каждый дом был выкрашен зелено-голубой лазурью. «Любимый цвет ацтеков», — подумал слингер.

— Обычный тир, — сказал Пепел, держа руку против кобуры, — только для взрослых.

«Для взрослых сумасшедших», подумал он.

Но Пако смотрел не на здания. Он указывал прямо.

Щурясь и мысленно проклиная белесую дымку, Пепел сделал несколько шагов вперед.

По центру улицы пугалом торчал учебный манекен — не человек, а грубая подделка, на три головы выше самого слингера. Железный Дровосек из страны Оз.

Дикарский орнамент покрывал великана с головы до ног. По его жестяному телу здесь и там цвели огромные язвы, полные гноя и крови.

Стрелок подошел к механическому болвану, вытянул руку и тронул его брюхо. Весь манекен был исписан витиеватыми каракулями. «Всё фальшивка», — подумал Пепел. И кровь, и язвы — вблизи это оказались просто грубые узоры, вплетенные художником между белых ритуальных завитушек.

С лица манекена скалился по-детски намалеванный череп. В щели, заменявшей черепу рот, был зажат короткий шнурок. Настоящий, не нарисованный. Пепел ухватил его двумя пальцами, осторожно потянул…

— Эй! — сказал позади торговец.

Стрелок замер и спросил:

— Да?

— Смотри, чико, без отпечатков останешься. В Денвер не пустят, без отпечатков-то, — сказал Пако. Вид у мексиканца был самый непринужденный, но диллинджер свой он нес на изготовку.

— Меня и так не пустят, — сказал Пепел. — У меня медстраховка погорела.

Он потянул за шнурок. Скоба-челюсть подалась, и под ноги слингеру вывалился мягкий комочек. Стрелок перевернул его носком сапога.

Это была дохлая мышь-полевка.

Упершись ладонью в твердое холодное брюхо манекена, слингер отпихнул его прочь. Манекен беззвучно укатился назад, оставляя в пыли аккуратный след. Опустившись на корточки, Пепел потрогал обнажившийся рельс. Потом невольно скривился, припоминая механическую Энни. Стрелок понюхал пальцы. От них пахло бронзой.

Мексиканец переступил канавку и встал рядом с ним.

— Ты хозяйничал бы здесь осторожней, слингер. Не у себя ведь в кабаке, — сказал он.

— Целиком поменяли механику, — отозвался Пепел.

— Кто?

— Индейцы. Кавалерия не льет машины из бронзы. Никогда такого не было.