Змеиный бог

— Я так и не научился понимать ацтеков. Я любил их, я ненавидел их, но так и не смог до конца постигнуть. Сам я никогда не был человеком веры, но я готов дать им то, чего они ищут — если они выполнят мое условие. До тех пор — никаких больше подношений. Я выгнал всех и каждого из моей родной преисподней, до последнего жреца и кочегара. Пусть умирают как угодно, пусть лучше очередного подносимого прикончат белые, чем бросят в яму собственные дети. Я не хочу больше слышать эти крики. Я и так слышу их каждую ночь. Пусть что угодно, пусть солнце выйдет из ямы и пожрет всё живое… мне всё равно.

Буйвол принялся завывать. Пепел скривился, но промолчал, внимательно слушая голос из статуи.

— Другая важная сила — это власть, — продолжал тот. — Жажда влияния, жажда богатства, жажда внимания. Жажда славы. Наша способность обмануть, не обманывая, украсть или убить, не касаясь жертвы даже пальцем. Наше искусство играть с грязью, не пачкая рук. Это сложная политика, интриги, кулуарные союзы и предательства. Это жесткая власть, власть порядка. В этом вся Бразилия и ее сопредельные страны.

Пако насмешливо фыркнул.

— «Сопредельные страны», — сказал он. — Пута мадре.

— Тс, — сказал Пепел. — Замолчите оба.

Торговец послушал его, но Буйвол всё так же продолжал скулить. Пепел сдался и снова отвернулся к тотему.

— Этих людей я тоже не могу понять. Но я хочу быть справедлив. Откуда мне знать? У порядка есть свои преимущества. Быть может, голая власть, безыскусное могущество, влияние и контроль — быть может, именно эти качества помогут человеку выжить? Откуда мне знать.

Змеиный бог помолчал, потом заговорил снова.

— Эти люди тоже получили от меня свою цену, — сказал голос с диска. — Если они смогут ее заплатить — что ж, в добрый путь. Наша судьба окажется в руках господ весьма решительных и предприимчивых, пускай не всегда справедливых, но и сам мир ведь не всегда справедлив. Мне отвратительны их методы, но эти методы действуют, и они лучше нашей общая погибели. Не так ли?

Пепел обернулся к торговцу и спросил у него негромко:

— Что этот тип хотел от Санчеса, не знаешь?

— Стекло, — ответил Пако шепотом. — Много стекла. У них столько нету.

— Последняя сила, — продолжал голос Кецалькоатля из статуи. — Это наше любопытство. Детская страсть познания: желание человека узнавать всё новое, учиться, решать задачи, разгадывать одну загадку за другой, обдирать с дикой природы ее таинственный покров и заставлять эту девку работать на человечество! Всё сосчитать и разобрать на части. Вот это по мне! Это мы с тобой, дорогой соплеменник. Соединенные Штаты, страна ученых, изобретателей и скитальцев, которые повсюду суют свой нос.

— Боже, храни Америку, — пробормотал слингер.

— Но я предал свою родину, — сказал Гудспринг-Кецалькоатль. — Я несколько раз предал моего друга Авеля. Я предавал ацтеков тысячу раз, и предам их снова, не моргнув глазом. А значит, дорогой соплеменник, этот выбор делать не мне.

Змеиный бог кашлянул. Его голос зазвучал резче и громче, наполняя пещеру эхом.

— Пусть выбирает фатум, — сказал Кецалькоатль. — Итак, я записал три диска. Один на английском языке, второй на испанском, третий на языке юкатек. Пусть каждая сторона получит один из них. Пусть каждая сторона получит мой подарок в знак доброй воли и примирения. Ты, мой дорогой соплеменник, слушаешь сейчас диск с пометкой «Американа». Ты сможешь прочесть ее по краю, когда я объясню тебе, как.

— И как, и где… — начал Пако.

— Тихо, — сказал Пепел, и торговец умолк.

— Но сейчас ты спрашиваешь себя: где же мой подарок? — сказал голос на записи. — Ответ рядом: он прямо перед тобой.

Стрелок шагнул вперед и заглянул за статую. Потом осмотрел мозаичную стену. Если где-то в ней и скрывалась потайная дверь, то он ее не увидел.

Пепел вытянул руку.

— То место, где ты находишься — это дискохранилище. Мешика хранят здесь свои знания. Те самые знания, что передал им я.

Повинуясь внезапной догадке, слингер коснулся одного из камей в мозаике наугад, и сильно надавил. Тот подался назад с легким стуком…

Клак!

…И вывалился слингеру на ладонь. Это оказался фонетический диск — такой же точно, как солнечный диск Пако. Такой же точно, как диск, провалившийся внутрь истукана. Только расписанный другим орнаментом. «Ягоды и свекла, — разглядел Пепел. — Что-то сельскохозяйственное».

— В большинстве записей ты не найдешь ничего интересного, — говорил тем временем Кецалькоатль. — Здесь немного горного дела, там немного механики, химия, теория двигателей, житейские мелочи хозяйке на заметку. Всё на моём посредственном юкатеке, разумеется. Большую часть из этого ты можешь выучить в любой американской школе.

Пепел нажал соседний камень — и это тоже оказался диск. Слингер шагнул назад и осмотрел стену. «Если всё это диски, — подумал он, — то здесь их тысячи. А то и десятки тысяч». Как видно, змеиный бог всерьез относился к передаче знаний.