Змеиный маг

И с чисто гномьей тщательностью солнечные охотники были построены, и были построены хорошо.

— Но теперь, — я услышала вздох отца, — все наши труды загублены. Солнечные охотники разрушены.

Это была вторая встреча королевских семей по этому поводу. На этот раз ее созвал мой отец, а происходила она, как я уже говорила, на Элмасе.

Нас, девушек, оставили в комнате Сабии, «поболтать» друг с другом. Но как только родители ушли, мы сразу же отправились на поиски наблюдательного пункта, откуда можно было бы слышать все их споры.

Наши родители сидели на террасе, обращенной к Доброму морю. А мы нашли небольшую комнату (одну из новых), которая располагалась как раз над террасой. Элэйк своей магией расширила бывшее в стене отверстие, чтобы мы могли все видеть и слышать. Мы собрались у окна, но старались держаться так, чтобы нас случайно не заметили.

Отец описывал нападение змеев на подводные корабли.

— Все солнечные охотники разрушены? — прошептала Сабия, широко распахнув глаза (насколько это возможно для эльфа).

Бедная Сабия. Ее отец никогда ничего ей не рассказывал. У эльфов принято скрывать от детей жизненные неприятности. А у нас отец всегда обсуждал все планы с мамой и со мной.

— Тише! — шикнула на нас Элэйк.

— Я позже расскажу, — пообещала я Сабии и сжала ее руку, чтобы она замолкла.

— Ингвар, можно ли их починить? — задал вопрос Думэйк.

— Ну разве только ваши колдуны превратят щепки обратно в доски, — язвительно проворчал отец. Гномы терпеть не могут любую магию и считают ее фокусами, а особенно их сердит то, что они не могут понять, почему она срабатывает. Но на самом деде отец надеялся, что люди придумают какой-нибудь выход.

Вождь Фондры ничего на это не сказал. Скверный признак. Обычно люди утверждают, что их колдовство справится с любой задачей. Я осторожно выглянула из окна и поняла, что Думэйк чем-то сильно обеспокоен.

Отец снова вздохнул и попытался поудобнее устроиться в кресле. Я ему посочувствовала. Эльфийские кресла годятся только для тощих эльфийских задниц.

— Прошу прощения, друг мой, — отец поглаживал бороду — верный признак того, что он расстроен. — Эти проклятые твари допекли нас по самые бакенбарды, и я ума не приложу, что же теперь делать.

— Я полагаю, вы напрасно так беспокоитесь, — вяло взмахнув рукой, сказал Элиасон. — Вы ведь совершенно спокойно добрались до Элмаса. Возможно, эти змеи просто вбили в свои змеиные головы, что солнечные охотники чем-то им угрожают, а теперь, когда они разнесли корабли, они успокоятся и больше не будут нас тревожить.

— Они назвали себя Хозяевами Моря, — напомнил отец, сверкнув глазами. — И это не пустые слова. Мы добрались сюда только потому, что они это позволили, — в этом я совершенно уверен. И они следили за нами. Я всю дорогу спиной чувствовал их взгляды.

— Пожалуй, ты прав.

Думэйк порывисто встал, подошел к невысокому коралловому парапету и застыл, глядя в мерцающие глубины спокойного, безмятежного Доброго моря. То ли мне померещилось, то ли действительно на водной глади появился маслянистый след.

— Дорогой, мне кажется, пора рассказать наши новости, — проговорила Делу, его жена.

Думэйк не ответил. Он продолжал стоять и с мрачным видом смотреть на воду. Вождь людей был высоким и красивым (по людским меркам) мужчиной. Его быстрая речь, стремительная походка, порывистые движения создавали впечатление, что он живет вдвое быстрее всех остальных. Но теперь он не носился и не оглушал всех своим зычным голосом, не был погружен в кипучую деятельность.

— Элэйк, что с твоим отцом? — прошептала Сабия. — Он заболел?

— Сейчас ты все услышишь, — тихо и печально сказала Элэйк. — Не только у родителей Грюндли плохие новости.

Элиасона встревожила такая перемена, произошедшая с его другом. Он поднялся, двигаясь плавно и грациозно, и положил руку на плечо Думэйка.

— Скверные новости — что рыба: чем дольше пролежат, тем хуже пахнут, — мягко сказал Элиасон.

— Да, ты прав, — Думэйк оторвал взгляд от моря. — Я не хотел вам ничего говорить, потому что был не уверен. Колдуны сейчас выясняют, что случилось, — он взглянул на свою жену, обладавшую немалой магической силой, В ответ она кивнула. — Я хотел послушать, что они скажут, но… — он глубоко вздохнул, — кажется, теперь и так ясно, что произошло.

Два дня назад кто-то напал на небольшую рыбачью деревушку, которая находилась на берегу, обращенном к Гаргану, и полностью уничтожил ее. Лодки разнесли в щепки, дома сровняли с землей, В деревне жили сто двадцать человек — мужчины, женщины, дети. — Думэйк склонил голову, его плечи поникли. — Погибли все до единого.

Отец ахнул и в знак соболезнования дернул себя за волосы.

— Боже милостивый! — пробормотал Элиасон. — Война между племенами?

Думэйк обвел взглядом всех собравшихся на террасе. У людей Фондры темная кожа. В отличие от эльфов, у которых все написано на лице, фондряне не умеют ни краснеть от стыда, ни бледнеть от страха или гнева. Их лица — словно эбеновые маски, скрывающие все чувства. Зато глаза у них очень выразительные. И сейчас в глазах вождя Фондры были гнев и горькая беспомощность.