Змеиный маг

Вопрос у Альфреда был, но Альфред не знал, как его задать и при этом не рассердить главу Совета Семи. Наконец он выдавил из себя:

— Почему вы уснули?

Boпpoc был очень простым. Но, к своему ужасу Альфред услышал отзвуки остальных вопросов, терзавших его сердце, и они повисли в воздухе, как крик боли.

«Почему вы оставили нас одних? Почему вы покинули тех, кто так нуждался в вас? Почему вы закрыли глаза на хаос, разрушение, страдания?»

Лицо Самаха стало серьезным и встревоженным Альфред сам испугался того, что натворил, и теперь мог только запинаться и размахивать руками в безуспешных попытках заставить молчать свой внутренний голос.

— Вопросы порождают вопросы, — произнес наконец Самах. — Видимо, я не смогу ответить, пока вы мне кое-что не объясните. Вы не с Челестры, не так ли?

— Нет, Самах [18]. Я не отсюда. Я с Ариануса, Мира Воздуха.

— И вы пришли в этот мир через Врата Смерти, я полагаю?

Альфред заколебался.

— Наверно, правильнее будет сказать, что я попал сюда по воле случая, или по воле собаки, — добавил он со слабой улыбкой. Эти слова тоже вызвали картинки в сознании слушателей, и, судя по изумлению, отразившемуся на лицах, картинки были им непонятны.

Альфред понимал их недоумение. Он видел у них в сознании Арианус, различные расы меншей, которые воюют между собой, удивительную машину, которая ничего не делает, сартанов, которые ушли и позабыты. Он видел свое путешествие через Врата Смерти, видел корабль Эпло, видел самого Эпло.

Альфред собирался с силами, чтобы ответить на вопрос, который, по его мнению, сейчас должен был задать Самах, но, очевидно, эти образы обрушились на сартана столь бурно, что он был сейчас полностью поглощен собственными ощущениями.

— Вы говорите, что попали сюда случайно. Разве вас послали не для того, чтобы разбудить нас?

— Нет, — ответил Альфред и вздохнул — Честно говоря, меня никто не посылал.

— Разве наш народ на Арианусе не получил наше послание с просьбой о помощи?

— Не знаю, — покачал головой Альфред, не отрывая взгляда от пола — Если и получили, то это было давно. Очень давно.

Самах умолк Альфред знал, о чем он сейчас думает. Глава Совета думал, как лучше задать вопрос, который ему совсем не хотелось задавать. Наконец Самах взглянул на Олу.

— У нас есть сын: Он сейчас находится в соседней комнате Ему двадцать пять лет по тому счету, что был до Разделения. Если бы он не выбрал сон, сколько лет ему сейчас было бы?

— Его бы не было в живых, — ответил Альфред.

У Самаха задрожали губы. С видимым усилием ему удалось взять себя в руки.

— Вы уверены? Ведь сартаны живут долго. Возможно, он был бы глубоким стариком?

— В живых не было бы ни его, ни его детей, ни детей его детей.

Альфред не стал говорить, что скорее всего у молодого человека вообще не осталось бы детей. Альфред попытался скрыть это, но он видел, что Самах уже начинает догадываться Он ведь видел в сознании Альфреда гробницы Ариануса и мертвых сартанов Абарраха, сметенных лавовым потоком.

— Сколько же мы спали? Альфред потер лысину.

— Я не могу сказать точно. В разных мирах разный отсчет времени.

— Столетия?

— Полагаю, что так.

Ола приоткрыла рот, словно хотела что-то сказать и не могла. Остальные сартаны были потрясены. Альфред подумал, как это, должно быть, ужасно — проснуться и обнаружить, что проспал целую эпоху.

— Это все так… запутанно. Единственные, кто может помнить об этом, у кого наверняка сохранились записи, это… — слово застыло у Альфреда на губах. Он не хотел, чтобы оно прозвучало здесь, ну, по крайней мере, сейчас.

— Патрины, — закончил за него Самах. — Да, я видел в вашем сознании мужчину из числа наших древних врагов. Он освободился из Лабиринта. Вы путешествовали вместе.

Лицо Олы прояснилось. Она нетерпеливо подалась вперед.

— Можем ли мы искать утешения в этом? Я не одобряла этот план, — она быстро взглянула на мужа, — но я бы очень хотела ошибиться. Можем ли мы считать, что наши надежды на исправление оправдали себя? Что патрины, выйдя из заключения, усвоили этот суровый урок и отказались от своих дьявольских планов по захвату власти?

Альфред помедлил с ответом.

— Нет, Ола, ты не можешь найти утешения и в этом, — холодно сказал Самах. — Конечно, мы должны были знать. Посмотри на образ патрина в сознании нашего брата. Это те же самые патрины, которые принесли в мир страшные разрушения. — Он хлопнул по подлокотнику и снова поднял тучу пыли.

— Нет, Самах, вы ошибаетесь! — запротестовал Альфред и сам поразился собственной дерзости. — Большая часть патринов все еще находится в той тюрьме, в которую вы их заключили. Они жестоко страдают. Бесчисленное множество их стало жертвами чудовищ, которых мог измыслить лишь дьявольский, извращенный разум! Те, кому удалось вырваться, полны ненависти к нам, ненависти, которая передавалась из поколения в поколение. И мне кажется, эту ненависть можно понять. Видите ли, я… я побывал там… в другом теле.

Его новообретенное мужество быстро таяло под пылающим взглядом Самаха. Альфред сжался и ушел внутрь себя. Его руки теребили потрепанные кружева, выбивавшиеся из рукавов поношенной бархатной куртки.