Змеёныш

— Сто косых наличкой! — воскликнул Кипяток, ладонью ударяя по выключателю. Висящая на шнуре лампочка осветила школьные шкафы, набитые старыми учебниками, переломанные стулья, поеденное молью пионерское знамя в углу. Рыжий и Дылда уселись за стоящие в центре подвала сдвинутые парты, накрытые старыми стенгазетами. Листы ватмана со статьями и картинками были заляпаны жиром и смазкой, усыпаны крошками, кое-где прилипли высохшие колбасные шкурки.

— Не мельтеши. — Мировой перекинул через голову ремень «калаша» и положил автомат на стеллаж возле дверей. Круча тяжело протопал к столу, опустился в кожаное директорское кресло.

— Никто не возьмётся за это дело, — прогудел он. — Стыдно людям в глаза смотреть будет.

Молчаливый Дылда наклонился вперёд, поразмыслив, медленно заговорил:

— Да эти люди, которым тебе стыдно в глаза смотреть будет… они ж сами первые на деньги…

— Половина Зоны на деньги купится, — заключил Рыжий. — Если не три четверти.

Мировой поморщился:

— Что вы все о деньгах думаете?

— Так а о чём же ещё? — удивился Рыжий.

Телёнок только хлопал глазами, не решаясь вставить замечание, хотя и его распирало. Он стоял возле тумбочки с бюстом Ленина — красный пионерский галстук украшал того на манер пиратской повязки, закрывая один глаз, вид у вождя мирового пролетариата был оскорблённый и в то же время какой-то очень лихой. Рядом с тумбочкой высились прислонённые к стене доски почёта, часть фотографий учителей и отличников изрисовали маркером — работа Кипятка, как и галстук на бюсте.

— Да не в бабках дело! — взвился Кипяток, будто не он только что млел от одного упоминания награды. — Змеёныш — мутантово себя, его давно уничтожить надо было! За одно это!

— Да за что же? — Сердитый Круча повернулся к приятелю. — Не виноват он, что в Зоне родился. Я лично не буду на Змеёныша охотиться. Вы как хотите, а я сказал.

— Голосуем, — решил Мировой.

— Да ты чё, командир? — удивился Круча. — Ты чё, пойдёшь, если они проголосуют?

Мировой одёрнул пятнистую куртку, стараясь скрыть несвойственное ему смущение.

— Что тебя удивляет? — Он постучал пальцами по столу. — А чем мы вообще тут занимаемся, в Зоне? Деньги зарабатываем. Мы — наёмники. Так кто «за»?

— Э-э, командир, — протянул Круча. — Не думал я, что тебя на бабки купить можно. Мы наёмники, но не бандиты какие, чтоб на людей охотиться.

— Голосую! — подскочил Кипяток, вытягивая вверх руку, и для верности потряс ею. — Я — за! Это ж не человек, Круча, пойми ты — мутант он. Зверь! Думай, что на кровососа идёшь, и всех делов. Да за такие бабки я и человека пришил бы… — Он посмотрел на повернувшиеся к нему лица и поспешно добавил: — Ну, если это свободовец какой. Не люблю этих хиппи, блин.

Дылда поднял ладонь, поддерживая Кипятка, Рыжий, подумав, присоединился. Телёнок обвёл всех вопросительным взглядом и робко потянул руку вверх.

— Опомнитесь! — Круча поднялся, навис над столом. — Вы что? В зверей превращаетесь? Кто на своих охотится? На людей!

Хлопнув ладонью по столу, Мировой подвёл итог голосования:

— Большинством голосов решено подписаться на задание. У нас будет преимущество, если Заточка со Слоном подсобят. Мы давно сработались, вооружение приличное. Осталось получить преимущество в скорости — выходим сейчас же, пока другие только думают. Круча, ты с нами?

Человек-скала, опустив голову, задумался, потом сложил руки на груди и произнёс медленно:

— Так я один, выходит? Понятно… Ладно, против всех не пойду, как решили, так и будет. Но деньги не возьму, ясно? Если убьём его — сами будете делить свои сребреники. — Он обвёл группу тяжёлым взглядом, в котором мелькнуло непонятное выражение. Мировой заметил — но не обратил в тот момент внимания.

— Твоё право, — кивнул он. — Кипяток, доставай боеприпасы, Рыжий, отвечаешь за жратву, поход может затянуться. Дылда, Телёнок, собираете вещи. Круча, мы с тобой проверяем стволы. Выходим через час.

Машинно-тракторную станцию посреди бывшего колхоза «Завет Ильича» огораживал потрескавшийся бетонный забор. Поверх него шла в три ряда колючая проволока, в углах периметра торчали гнёзда часовых. Пока Заточку вели к начальнику лагеря, он с любопытством разглядывал кирпичные и деревянные строения. Сквозь открытую дверь одного барака виднелись ряды двухэтажных железных кроватей — как в казарме.

Штаб располагался в бывшей администрации колхоза, большой бревенчатой избе, стоящей за ржавыми топливными цистернами. Часовой проводил Заточку до крыльца, доложил — и ушёл, впустив порученца в избу.

Внутри всё было по-спартански: голый стол посередине комнаты, лавка у стены, шкаф с бумагами возле окна, на двери прибита карта Зоны с какими-то пометками. Когда-то тут стояла печь — её разобрали, на полу остался светлый прямоугольник. Единственная деталь, не вписывающаяся в интерьер, — хозяин помещения, начальник лагеря «Долга» подполковник Петряков.

Подполковник сидел за столом перед разложенной картой и отрывал мухе крылья. Он был жирен и раздражён, наглухо застёгнутый воротничок военной формы врезался в складки шеи.