Змеюка на груди

На ней были полосатые шерстяные носким, войлочные тапки и халатик в цветочек, от нее веяло спокойствием и уютом, и Фима не решился ее расстраивать.

— Да мне срочно понадобилось переговорить с Леней, а Самвел меня подбросил. Вы собирайтесь потихоньку, а мы с Ленчиком поболтаем в саду, — сказал Фима, взял со стола бутылку и вышел в сад. Колобасов поспешил за ним со стаканами.

— Рассказывай, Ленчик, — сказал Фима, когда они расположились на бревнах у сарая.

— Мне нужны деньги, Ефим.

— А я-то голову, ломаю, кому бы их отдать. Накопилось, понимаешь, девать некуда, в тумбочке уже нет места, под матрацем не умещаются… Я уж подумал вместо туалетной бумаги их использовать, но знаешь ли, купюры мелковаты…

— Мне не до шуток Ефим, мне срочно нужно десять тысяч, чтобы выкупить участок земли.

— На кладбище.

— Откуда ты знаешь?

— Нас же учили логике, участки покупают либо под строительство дачи, либо на кладбище. Дача у тебя уже есть, значит ты хочешь купить участок на кладбище, судя по сумме, ты присмотрел себе место на Новодевичьем.

— Тепло, очень даже тепло. Я хочу купить участок здесь в Фирсановке под кладбище для домашних животных. Это очень перспективный бизнес. Летом мы с Ниной отдыхали за границей и случайно забрели на кладбище, где богатые люди хоронят своих собак и кошек. Ты себе не представляешь, какие там роскошные памятники. Вот я и подумал, что неплохо было бы и у нас это дело раскрутить. Наши-то нувориши покруче будут заграничных. Они бабок не пожалеют, чтобы повыпендриваться друг перед другом. Можно предложить им целый комплекс услуг: кремирование, бальзамирование, панихида, похороны с оркестром, поминальный банкет… В общем, все как у людей, только гораздо дороже, потому что эксклюзив. У нас уже есть гостиницы для животных. Они процветают. Почему бы не заработать на похоронном бизнесе? Он ни чуть не хуже любого другого. Да что я говорю, ты же лучше меня знаешь, тоже ведь делаешь деньги на бобиках и мурзиках, и неплохие деньги, если верить Нинке. А я сейчас на мели. Ты должен мне помочь, если не ради дружбы, то хоть ради детей. Они ведь тебе не чужие.

— Ну знаешь, Ленчик, это уж слишком… — в своем нахальстве Колобасов был столь естественен и простодушен, что на него даже нельзя было сердится.

— Конечно, дети мои, но и для тебя они, согласись, не чужие. Ты дал им свое имя, и по всему выходит, что ты им вроде крестного отца. И потом я в одном журнале прочитал, что дети не могут быть плодом одного полового акта. Все интимные связи матери откладывают отпечаток на будущий плод. Так что Фима, ты стало быть тоже приложил свою, то есть свой… Ну в общем поучаствовал в зачатии моих детей.

Ты пойми, к чужому мы бы не обратились за помощью, а ты свой, и мы тебя любим как своего. Ты не верь Нинке, когда она на тебя балон катит, это все показное. Есть такая пословица: кого люблю, того и бью. Так вот, в глубине души она тебя любит, может быть больше чем меня, но чтобы не признаваться даже себе в своей женской слабости, костерит тебя почем зря. И эту авантюру с твоей родственницей она провернула, потому что неравнодушна к тебе.

— Я так тронут, Ленчик, — сказал Фима, делая вид, что утирает предательскую слезу. — Если в следующий раз она толкнет меня под трамвай, то я буду знать, что это от большого чувства.

— Ладно, допустим, ты в своей Америке настолько очерствел, что в грош не ставишь интересы самых близких тебе людей — друга, женщины с которой делил постель, детей, которые носят твое имя, давай говорить на сухом языке фактов. Мне от тебя не милостыни нужно, а инвестиций. Хочешь стать совладельцем предприятия — пожалуйста, оформим все как положено, переделаем устав. Ты вложишь средства, а я идею, согласись, что такие идеи на улице не валяются. Насчет успеха не сомневайся — дело абсолютно беспроигрышное. Уже через три месяца ты свои денежки вернешь. Знаешь сколько стоит похоронить одного кобеля со всеми прибамбасами — не меньше тысячи баксов, а если лошадь сдохнет… Это еще и долгосрочные инвестиции — пока хозяева живы, они будут ходить на могилку своего четвероногого любимца и тратить, тратить, тратить… Мы будем окучивать их комплексно. Хотите постоянный уход за могилой — пожалуйста, цветы ленты, венки — пожалуйста. Найдется работа и для цветоводов, и для фотографов, и для архитекторов, на тот случай если какому-нибудь толстосуму вздумается построить мавзолей для своего ротвейлера. Мы откроем новые рабочие места, и местные власти скажут нам спасибо. Можно будет даже молитву заказать за упокой души, тут в местной церкви есть поп, который за зеленые по насекомому за упокой отслужит, не то, что по млекопитающему.

— А если собака еврейская? — сострил Фима, но Колобасову было не до шуток, перед ним раскрывалась широкая панорама будущих свершений.