Значение Православия в жизни и исторической судьбе России(СИ)

313. В самом начале своей истории Русь стала жить более сердцем, нежели умом, свою мысль подчинила вере, разум — нравственному началу. Русь стала развиваться в практически-религиозном направлении, так как догматическая разработка веры уже окончилась.

Получивши просвещение свое с востока в то время, когда там окончилась догматическая разработка вероучения и упрочилось уже практическое направление, когда вследствие потери политической самостоятельности и других причин в Византии стал ослабевать дух свободного умственного творчества, Русь уже по этому одному естественно стала развиваться в направлении практически — религиозном. Конечно, было бы крайностью и большою неточностью полагать, что русский человек так и остановился исключительно на одних формах религиозности, на обрядовой только стороне Православия: и в литературе, и в жизни очевидно обнаруживается стремление русского человека проникнуть в смысл внешних форм богопочтения, понять и усвоить тот дух, выразителем и проводником которого формы эти служили; в лучших своих образцах, литературных и жизненных, тип русский, живя религиозным началом, выражает и проявляет его в соблюдении не столько обрядности, как, с другой стороны, и не только в аскетически удаленном от жизни религиозном миросозерцании, а и в разумном стремлении осмыслить свою жизнь христианскими началами, одухотворить ее христианскою нравственностью. Тем не менее, преобладание практического начала в религиозно-нравственном миросозерцании русского народа несомненно. Церковно-византийское учение, воспитавшее христианскую Русь, не поставило себе задачею развивать интеллектуальные, мыслительные способности русского человека: оно стремилось внушить веру, укоренить нравственность, возбудить и поднять нравственно-религиозное чувство. Эта система воспитания и программа образовательная так и упрочилась на Руси — весьма ненадолго. Все училища древнерусские, по крайней мере вплоть до XVII ст., имели не умственно-образовательный, а нравственно-воспитательный характер. По свидетельству Степенной книги, русского человека учили не столько «словесем книжнаго учения», сколько «благонравию, правде и любви и зачалу премудрости — страху Божию, чистоте и смиренномудрию» [16]. Вся литература древнерусская, эта высоковлиятельная руководительница старого русского человека, проникнута была преобладающим нравственно-назидательным и церковно-обрядовым направлением. Последнее выступает во всех видах и формах словесных произведений: в канонических правилах русских пастырей, в посланиях и ответах на вопросы частных лиц, особенно же в церковных словах и поучениях, в массе обличительных и поучительных слов под общими заглавиями: «Слово, еже како жити христианом», «Слово о спасении души», «Слово душеполезно» и т. п. Таким образом, русский человек с самого начала своей исторической жизни стал жить более сердцем, нежели умом, свою мысль подчинил вере, разум — нравственному началу. Развитие «изящнейшего сердца», «умонаклонение к добру, нравоучению и добронравию», как известно, было целью стремлений на Руси и впоследствии, в XVIII ст., при великой воспитательнице русского общества императрице Екатерине II.

314. Благочестие стало коренным, типическим свойством русского человека.