Читаем Знаем ли мы русский язык?.. полностью

С удовольствием сделаем это прямо сейчас. Тем более что и классики любили каламбуры: «Ноздрёв был в некотором отношении исторический человек. Ни на одном собрании, где он был, не обходилось без истории». Н. В. Гоголь сопоставляет прилагательное «исторический», в значении «относящийся к науке истории», и существительное «история» в бытовом значении — «неприятный случай», и это создаёт комический эффект.

Теми же словами играет М. А. Булгаков в романе «Мастер и Маргарита». «А-а! Вы историк?» — с большим облегчением и уважением спросил Берлиоз.

«Я — историк», — подтвердил учёный и добавил ни к селу ни к городу: — «Сегодня вечером на Патриарших будет интересная история!»

Каламбуры, как и любая шутка, позволяли обойти цензуру: в каламбурной упаковке непристойность становится допустимой шалостью, старомодная назидательность — мудростью, грубость — подтруниванием, тривиальность — любопытным соображением и, наконец, откровенная чушь — загадочным глубокомыслием…

У Бернарда Шоу каламбуры часто бывали парадоксальным, а парадоксы — каламбурными: «Бьётся человек, выбивается в люди — и давай другими помыкать», «В нашем мире опасность всегда угрожает тем, кто её боится» и пр.

Не все каламбуры, которые раньше были понятны современникам, так же воспринимаются и сегодня. Вот, например: «Не всякий генерал от природы полный». Этот каламбур Козьмы Пруткова основан на том, что «полный генерал» по градации военных званий в царской армии обозначал высший генеральский чин. Но «полный» означает также «толстый», и подмена одного понятия другим приобретает и комический, и сатирический смысл; читатель представляет себе сразу же толстого, важного и чванного царского генерала.

Я же вам советую каламбурить так, чтобы это было всем понятно и через много лет.

<p>Палиндром</p>

Одна мама объясняла дочке, что некоторые народы читают не слева направо, как мы, а справа налево — например, арабы. Девчушка восхитилась: «Вот здорово! От конца книжки к началу? Значит, они сразу узнают самое интересное!»

Мы тоже сейчас будем читать и слева направо, и справа налево. И кое-что интересное обязательно узнаем. Ведь речь пойдёт о палиндроме.

Палиндром, в переводе с греческого, — «бег назад». Это слово или целое предложение, которое можно прочесть в любом направлении — смысл не изменится.

Для людей, маниакально любящих во всём симметрию, палиндром — настоящая находка.

Классикой палиндрома считается знаменитая фраза: «А роза упала на лапу Азора». Именно это красиво-странное предложение Мальвина диктовала Буратино в сказке «Золотой ключик». Как известно, сказку написал Алексей Толстой. А вот фраза про розу и Азора принадлежит другому автору — поэту Афанасию Фету.

Если считать палиндромы лингвистической забавой, то можно сказать, что в эти игры играли ещё в глубокой древности. Шутники утверждают, что первые слова, произнесённые первым человеком, были палиндромом: «Madam I’m Adam» — «Мадам, я — Адам!» Жаль, что в русском переводе это уже не палиндром.

Ну, если серьёзно, то и древние греки, и древние римляне придавали палиндромам сакральное значение. Будете путешествовать по Италии, приглядитесь — на некоторых старинных зданиях обязательно найдёте уникальный текст, который одинаково читается по четырём направлениям. Он выглядит так:

Такие надписи называют «сатор-квадратами». Считалось, что этот магический квадрат хранит людей, их дома и церкви от тёмных сил. Хотя если фразу перевести, она кажется обыденной и невинной: «Сеятель Арепо держит колёса в деле».

Мы не привыкли читать справа налево, и поэтому даже не замечаем, когда произносим палиндромы: казак, шалаш, не заразен, дед, кок, око, поп, шиш, довод, заказ, кабак, комок, потоп, радар, ротор, топот, шабаш, ротатор…

Вот некоторые примеры палиндромов, состоящие из нескольких слов:

течет море — не ром течет

ишаку казак сено нес, казаку — каши

хорош шорох

бел хлеб

но ты меньше ешь, не мыт он

коту тащат уток

кит на море романтик

коростель лет сорок

мокнет оксана с котенком

осело колесо

олесе весело

у лип лёша нашёл пилу

уж я веники не вяжу

лидер бредил

уж редко рукою окурок держу

пил вино он и… влип

ешь немытого ты меньше

Поэт Г. Р. Державин написал так: «Я иду с мечем, судия».

Перейти на страницу:

Все книги серии Знаем ли мы русский язык?

Знаем ли мы русский язык?..
Знаем ли мы русский язык?..

Читая эту книгу, почувствуйте себя равноправным собеседником, ведь вы общаетесь не с поучающим специалистом, а с человеком, которому небезразлична судьба и состояние родного языка. Узнавайте новые слова, вспоминайте забытые старые, получайте интересные сведения о происхождении слов и выражений, об их первоначальном значении. Используйте крылатые выражения, обогащайте свой словарный запас, будьте интересным собеседником и умелым рассказчиком! Человек, виртуозно владеющий речью, всегда находится в центре внимания. Он без труда строит карьеру, заводит новые знакомства… Просто изучая правила русского языка, этому не научишься, здесь нужен наставник, который может легко, нестандартно, практически в игровой форме привить вкус к правильной речи. Именно так и написана уникальная книга Марии Аксёновой. Книга также издавалась в трех отдельных томах.

Мария Дмитриевна Аксенова , Мария Дмитриевна Аксёнова

Литературоведение / Языкознание / Образование и наука

Похожие книги

100 великих мастеров прозы
100 великих мастеров прозы

Основной массив имен знаменитых писателей дали XIX и XX столетия, причем примерно треть прозаиков из этого числа – русские. Почти все большие писатели XIX века, европейские и русские, считали своим священным долгом обличать несправедливость социального строя и вступаться за обездоленных. Гоголь, Тургенев, Писемский, Лесков, Достоевский, Лев Толстой, Диккенс, Золя создали целую библиотеку о страданиях и горестях народных. Именно в художественной литературе в конце XIX века возникли и первые сомнения в том, что человека и общество можно исправить и осчастливить с помощью всемогущей науки. А еще литература создавала то, что лежит за пределами возможностей науки – она знакомила читателей с прекрасным и возвышенным, учила чувствовать и ценить возможности родной речи. XX столетие также дало немало шедевров, прославляющих любовь и благородство, верность и мужество, взывающих к добру и справедливости. Представленные в этой книге краткие жизнеописания ста великих прозаиков и характеристики их творчества говорят сами за себя, воспроизводя историю человеческих мыслей и чувств, которые и сегодня сохраняют свою оригинальность и значимость.

Виктор Петрович Мещеряков , Марина Николаевна Сербул , Наталья Павловна Кубарева , Татьяна Владимировна Грудкина

Литературоведение