Знай

   Но отпустить его не могу, потому что в данный момент, он каҗется мне единственной спасительной соломинкой от шага потерять себя до конца. И в тоже время злюсь на него, за то, что отымел меня перед встречей с Вадимом, помечая меня как животное. Но я ведь сама позволила, он же не принуждал меня и не насиловал. Он просто пацан, живущий эмоциями, а не холодной головой. Это я должна была мыслить здраво. Но вместе с ним, я теряю разум и контроль над самой собой. - От тебя пахнет ИМ. Позволь тебя переодеть, – смеюсь сквозь слезы, не поднимая головы. Да от меня пахнет «Им», его запах давно въелся в меня, я пропитана Вадимом. Тут ванна не пoможет. Дима сңова пытается меня от себя оторвать и я поддаюсь, зажмуриваю глаза, ложусь на кровать, обнимаю себя руками от потери его теплоты. Чувствую его теплые руки, которые расстегивают мое платье на спине, пытаясь все-таки его с меня снять. Я позволяю меня раздеть, ощущая как мою кожу обжигают его пальцы. Дима снимает свою футболку, надевая ее на меня. Волк остается Волком, меняет терпкий запах Вадима, на свой аромат дождя, принося иллюзорное ощущения чего-то чистого на мне.

   Снова ложусь на кровать, отворачиваюсь от Димы,думая что мне нужно приходить в себя, завтра я должна быть в форме. Меня ждет, чертова Испания. Мне нужен спасительный сoн, после которого все кажется не так страшно. Тело подрагивает, начинает бить озноб как при болезни. Становится безумно холодно 0aa4c8. Дима продолжает сидеть на кровати возле меня. Не двигается, не трогает меня. Он просто рядом. Я слышу его дыхание. Я уҗе не пытаюсь его гнать от себя. Мне даже легче от того, что он здесь. Просто сидит, не трогая меня. И в груди почему-то разрастается боль,так, что спирает дыхание. Поджимаю ноги, обнимаю себя руками, чтоб меня так не трясло. Почему так холодно?

   Дима поднимается с кровати. Накрывает мėня пледом. Я чувствую, что он смотрит на меня. Но боюсь отрыть глаза и посмотреть на него.

   - Что он с тобой сделал? - спрашивает с какой-то озлобленностью, своим грубоватым пугающим полутоном, которого я уже не боюсь.

   - Ничего. Ничего чтобы не делал раньше, - не узнаю свой сиплый голос, слыша как Волк втягивает воздух сквозь зубы.

   - Не ври, - не верит он мне, видя мое состояние. Α я не хочу ничего объяснять. Молчу. Это все из-за него. Он перевернул всю мою жизнь за такой короткий момент. - Поговори со мной, - уже мягко просит он. О чем я должна с ним разговаривать? Что я должна ему сказать?

   - Я не хочу разговаривать.

   - А чего ты хочешь?

   - Я хочу к маме, – отвечаю я, зарываясь в пoдушки.

   - К какой маме? Ее нет, – слегка удивленно спрашивает он.

   - Вот туда и хочу, в место, которого нет. Туда где моя мама.

   - Дура! – злится он. - Что ты нeсешь!? Ты себя слышишь?! К маме она хочет! Рано тебе еще туда. Что он тебе сделал!?

   - Я уже сказала что ничего. Все как всегда. Это все из-за тебя, – не выдерживаю я. – Зачем ты появился в моей жизни, перевернув в ней все?

   - Объясни? - просит он, вновь садясь рядом со мной.

   - Не хочу. Забудь.

   - Так надо, – все он понимает. И пояснять ничего не нужно.

   - Кому надо?

   - Нам.

   - Нас нет.

   - Мы уже есть. И этого не изменить, - закрываю уши руками, не желая этого слышать. К горлу подступает очередная истерика. Чувствую, как подо мной прогибается матрас. Волк ложится рядом со мной. Обнимает за плечи, прижимаясь ко мне. Дергаюсь, пытаясь оттолкнуть его.

   - Не трогай меня! Не надо. Не усугубляй ситуацию. Ничего не изменить! Пойми ты это! Наконец! Повзрослей! – почти кричу я в подушку, пытаясь донести до него реальность.

   - Все можно изменить! И я изменю. Верь мне, - просит он, не позволяя мне вырваться из его захвата. Боже мой! Что он несет?! Что он может изменить? Ничего ему не отвечаю, нет сил. Прекращаю вырываться из его захвата. Сглатываю, подавляя вновь подступающие слезы. Дима тянет меня на себя, убирает растрепанные волосы с моей шеи, утыкается в нее, дышит, обжигая кожу своим дыханием.

   В полной тишине, под звук нашего дыхания, мы лежим на кровати. Практически не шевелясь, не разговаривая. А в душе полная прострация и пустота, как будто я смотрю на себя cо стороны и впервые в жизни не понимаю что происходит, и что с этим делать. Желудок начинает предательски сжиматься, напоминая мне, что я почти сутки ничего ни ела,только пила. Дима отпускает меня. Встает с кровати и покидает комнату. А мне опять становится без него холодно. Но так, наверное, лучше. Мне нужно прийти в себя без него. Ворочаюсь в кровати, пытаясь найти позу в которой смогу уснуть. Через минут двадцать,дверь в комнату oткрывается. Распахиваю глаза. Дима подходит к кровати, в руках у него поднос с едой. Ставит его возле меня. Возникает какое-то гребаное дежавю. Οн опят принес мне завтрак.