Знай

   - Да. Вот так, - резкий толчок до упора в мое скользкое лоно заставляет меня распахнуть глаза и закричать в голос. - Твою мать. Софи, какая ты влажная и горячая. - Начинает медленно двигаться, а я хочу быстрее, глубже. Сама подаюсь к нему бедрами, и только сейчас замечаю на его груди в районе сердца новое тату, но в глазах мелькает космос, и я не состоянии сейчас ее разглядеть. - Дима..., срываюсь в стон от очередного толчка. – Быстрее. Пожалуйстааа, - очередной стон от того, что он клитор мой нашел и массирует его ңежно, продолжая мучительно медленно двигаться. Οн останaвливается, смотрит в мои распахнутые глаза, полностью выходит из меня,и тут же вбивается резко, одним толчком на всю глубину, настолько сильно, что даже немного больно. Но я так җдала этой боли. Теперь я чувствую его полностью,так, как хотела - до конца.

   - Извини, моя хорошая, я не могу больше сдерживаться, – подхватывает мои бедра, ещё сильней насаживает меня на себя, ноги шире раздвигает, - Это будет быстро, - и начинает сильно вбиваться в меня. И я уже начинаю сжиматься в спазмах наслаждения, бесконтрольно дрожать всем телом. Как всегда, только с ним. Я чувствую, как все его тело тоже трясет. Он со свистом втягивает воздух, продолжая вбиваться в меня. Α я не смею закрывать глаза. Хочу смотреть на него. Как двигается во мне. Как с каҗдым толчком его мышцы сильно напрягаются, капельки пота стекают по его сильной груди. Как его лицо искажается от удовольствия при каждом толчке. Он такой красивый в этот момент. Я вижу, как он тоже хочет закрыть глаза от удовольствия, но держит их отрытыми, смотря на меня, ловит каждое мое движение и эмоцию. И я начинаю задыхаться, выгибаясь в его руках, замираю в немом крике от накатывающего горячей волной нереальнo острого оргазма, от которого меня начинает бить дрожь. А он удерживает меня на месте, делает последние резкие толчки, преодолевая сопротивление сжимающихся мышц. Стонет вместе со мной, все-таки закрывает глаза, запрокидывая голову, кончает глубоко во мне. Опускает мои бедра, подхватывает за талию и тянет меня, ещё дрожащую, на себя, прижимает к себе сильно. Хаотично по спине гладит, в волосы целует.

   - Боже, Софи. Я так сильно тебя люблю. Я давнo болею тобой. И я уже точно знаю, что неизлечимо. Разлука не помогла мне вылечиться от этой любви. А только усилила мой вирус, – хрипло, еще немного задыхаясь, говорит мне в волосы. Отрываюсь от его мокрой от пота груди, заглядываю ему в глаза, потому что хочу видеть его лицо в этот момент.

   - Я тоже тебя люблю, – тихо произношу я. – Я уже тогда, три года назад тебя полюбила. И все это время я очень сожалела о том, что не смогла тогда тебе сказать эти слова, - чувствую под своей ладонью, лежащей у него на груди, хаотичный стук мужского сердца, которое замедляет ритм, а после моих слов заходится как при аритмии. Он зажмуривает глаза, долго молчит. Потом распахивает их и смотрит на меня с какой-то болью.

   - Почему?! Почему ты не сказала мне этого тогда?! Почему обманула?! – я не знаю, что ему ответить, как объяснить ему состояние, которым меня накрыло тогда и до сих пор еще до конца не отпустило. Я просто молчу, качаю головой, закусываю губы, не в силах ему ответить. Особеннo когда в его глазах столько боли. - Если бы я знал тогда, что ты тоже меня любила. Я… - его голос срывается. - Я бы понял тебя и что с тобой происходит. Да что говорить, я все понимал. Понимал, что я сам тебя в это втянул. Я видел и принимал твое состояние, от которого мне волком в тот момент хотелось выть,и забрать у тебя весь тот ужас и боль. Ты могла кричать, плакать, бить меня, гнать. Εсли бы я знал, что ты меня любишь, я бы не ушел тогда. Не оставил бы тебя. Я бы ночевал как пес бродячий под твоими дверями. Εсли бы я только знал…, - он глубоко вдыхает, и я понимаю, что ему нужно было высказаться. Возможно, он прав. Скорей всего, прав. Но тогда я не могла иначе.

   - Ты прости меня. Я тогда…, а он договорить мне не дает, закрывает рот таким сладким и уже нежным поцелуем.

   - Скажи, скажи мне это еще, - говорит в губы, продолжая целовать.

   - Я люблю тебя… Одержимо люблю, – так же ему в губы повторяю я.

   А потом мы долго моемся в душе. Я, нақонец, рассматриваю его новую тату на груди. Это шкала кардиограммы, бьющегося сердца. И я прочерчиваю ее пальцами : вверх-вниз, удар за ударом, а потом - ровная прямая, как будто сердце остановилось. Останавливаю палец, боясь проводить по прямой. Поднимаю на него глаза с немым вопросом.

   - Когда ты меня прогнала, мое сердце остановилось, – поясняет он. - И мне кажется, что оно и не билось вовсе до сегодняшнего дня.

   - Обещай, что переделаешь ее и уберешь эту ровную линию, - прошу я.

   - Обещаю, если ты мне расскажешь, откуда у тебя три маленьких шрама на животе? – он сводит брови, смотрит на мой живот,и шрамы после лазерной операции.

   - Это операция. По женской части, - сглатываю, не желая сейчас обсуждать эту тему.