Знаю тебя (ЛП)

— Моему отцу все равно. — Отодвинув ворот моей футболки, он проводит по моей ключице губами. Я приникаю к нему еще ближе, и его рука вокруг моей талии напрягается.

— Ну все, хватит. Давай уйдем отсюда, а то в итоге все закончится сам знаешь, чем.

Он смеется, понимая, что скоро я уступлю. Потом разворачивает меня и привлекает к себе.

— Сначала поцелуй. Сегодня я спас тебе жизнь, а ты даже не поцеловала меня.

— Гаррет, такими вещами не шутят. Мы чуть не погибли.

— Но не погибли же. И мне кажется, что я заслужил поцелуй.

Проиграв весь инцидент в голове, я понимаю, что Гаррет и впрямь сотворил невероятный поступок. Так быстро придумать, как справиться с вышедшей из-под контроля машиной! И мы не только не пострадали — после остановки на нас не было ни царапины. Пожалуй, стоит добавить его водительское мастерство в тот постоянно пополняющийся список комплиментов, которые я ему задолжала.

Я быстро целую его.

— И все? — удивляется он. — Я спас тебе жизнь, не забыла?

Я целую его еще раз, раздвигаю губы, впуская его язык, и моя решимость ограничиться простым поцелуем тает. Чем больше я думаю о том, как он спас нас, тем сильней завожусь. Странно, наверное, но в данный момент это до безумия возбуждает.

Пока мы целуемся, он ведет нас к постели.

— Гаррет, ты здесь? — Его отец стучит в дверь.

Нас отбрасывает друг от друга, и я шлепаю Гаррета по руке.

— Я же говорила, что это плохая идея! — шепчу я.

Но он только смеется, потом включает верхний свет и открывает дверь. Если бы его отец зашел прямо в середине процесса, он бы и тогда, наверное, не смутился. Парни… Не понимаю их. У них совсем нет стыда. Я бы умерла, если бы нас с Гарретом застукали Фрэнк или Райан. И больше никогда не смогла бы посмотреть им в глаза.

— Я уезжаю на несколько часов в офис, — говорит мистер Кенсингтон, — так что ужинайте без меня. Еще я попросил отбуксировать твою машину с того поля. Ее уже не починить, так что я позвонил дилеру «БМВ», и утром сюда привезут новую.

— Окей. Спасибо тебе.

Его отец переводит взгляд на меня.

— Джейд, если тебе что-то понадобится во время пребывания здесь, просто скажи нашей горничной. Гаррет представит тебя ей.

— Хорошо. Спасибо. — Мое лицо наверняка ярко-красного цвета.

Его отец уходит, и Гаррет закрывает дверь.

— Он точно понял, чем мы тут занимались! — шепчу я Гаррету.

— Лишь потому, что ты покраснела и начала нервничать. — Он целует меня. — Ты такая забавная. Ведешь себя так, словно нам по тринадцать. Серьезно, моему отцу все равно.

— Ну и что. Мне по-прежнему стыдно.

— Расслабься. — Он тянет меня обратно к кровати. — Он ушел. Можно продолжить с прежнего места.

— Гаррет, я не знаю. После всего, что случилось… мне кажется, сейчас неподходящее время, — говорю я, но даже не пытаюсь его оттолкнуть. — Думаю, нам следует подождать.

Он проникает ладонью мне под футболку и ведет ею по талии, притягивая меня ближе к себе. Не знаю, как это у него получается, но от одного его прикосновения к моей обнаженной коже в моем теле разгорается страсть.

— Сейчас один из тех случаев, когда ты ведешь себя, будто чего-то не хочешь, но на самом деле все ровно наоборот?

— Да, — выдыхаю я.

Он улыбается.

Я сдаюсь. У меня нет выбора. Я хочу его.

Секс как всегда великолепен, но едва все заканчивается, я сталкиваю Гаррета с себя, быстро встаю и одеваюсь — из страха, что кто-нибудь еще постучит в нашу дверь. Например, горничная. Или кто-то еще из работающих в этом доме людей.

— Что за спешка? — спрашивает Гаррет, хотя знает причину.

— Никакой спешки. Просто решала одеться.

— Джейд, дверь заперта на замок. Никто не зайдет.

Гаррет тоже встает — абсолютно голый и запредельно прекрасный. На самом деле я редко вижу его обнаженным. Во время секса я обычно закрываю глаза или смотрю на его лицо. Но мне стоит почаще смотреть на него, потому что, черт, он очень хорош. Крепкая задница, мускулистые плечи, а какой пресс…

Я отворачиваюсь, чтобы не глазеть на его обнаженное тело.

— Знаешь, тебе можно смотреть, — говорит он, доставая из шкафа чистую футболку. — Я весь твой. Можешь смотреть сколько хочешь. И трогать — как бонус.

— Угу. Поняла. — Я чувствую, как мое лицо начинает гореть.

Он целует меня и подбирает с пола свои джинсы.

— Мне нравится, что ты смущаешься. Ты такая очаровательная. И невинная.

— Кто, я? Вот уж нет.

Он улыбается.

— Ну конечно же нет.

Когда он заканчивает одеваться, мы уходим на кухню, где мой новый друг Чарльз готовит нам ужин.

— Джейд, я слышал, ты остаешься у нас.

— Всего на пару недель.

— Значит, на завтрак нужны пончики.

— Вы не обязаны печь их. Знаю, с ними много мороки.

— Джейд. — Гаррет укоризненно глядит на меня, словно я оскорбила Чарльза.

— Но, если вам будет не трудно, я бы не отказалась.

Чарльз улыбается.

— Если вы голодны, у меня есть для вас домашнее рождественское печенье.

Он приносит несколько больших контейнеров, в которых лежат все мыслимые и немыслимые виды печенья. Я словно умерла и попала в печеньковый рай. Я пробую три, потом останавливаюсь, чтобы осталось место для ужина.