Молитва.
Мне надо написать о Можаеве. Это мой долг, это моя обязанность. Но я не умею так быстро и легко что-то накатать в духе Белинского — Кузнецова Феликса
[349]. «Умер Можаев», — сообщил мне Б.Глаголин, замолчал и повесил трубку. Говорить не мог. Что, когда, почему, от чего — какая разница, и к чему эти все вопросы теперь. Умер Можаев — и с этим надо жить. С ним прошла вся моя жизнь, лучшие годы творчества, молодости, дерзаний, мечтаний, надежд. Мне было легче жить, я знал — где-то есть Можаев, можно позвонить, разыскать… Он помогал мне жить, играть, сниматься в кино, писать рассказы, повести, помогал петь… не в прямом смысле, а как ориентир русской силы, творческого могущества, душевной крепости и духовной обороны. Он был добрым и красивым человеком, лукавым и обаятельнейшим кавалером, наши актрисы были поголовно влюблены в него. Я вспомню, запишу… Один день с Борисом Андреевичем: при подготовке спектакля мы решили совершить поездку в колхозы, в колхоз… пообщаться с народом, с колхозниками разного уровня, от председателя до нищей старухи. И собрать звуки — ржание лошадей, скрип колес, чириканье воробьев, карканье ворон, стук молота в кузнице, мычание телят-коров — звуки, симфонию звуковых сигналов, ориентиры. А также реквизит: колеса, ухваты, чугуны, хомуты непригодные, оглобли, коромысла, дуги, подковы — словом, утварь крестьянскую, натуральную… Косы, сено, солому, мешки, посуду, чашки, плошки, ложки, поварешки. Запастись впечатлениями, дополнить опыт народной жизни. «Кузькин» — шедевр русской литературы. Что бы потом ни писал Б.А., он оставался и останется как автор «Живого». Редкая удача даже и для великого писателя. И мне выпало счастье быть первым Кузькиным на русской сцене. Как же мне не плакать по этой утрате, по этому человеку, как будто специально для меня создавшему это гениальное произведение и подсунувшему его Любимову, который скроил из этого материала равновеликий спектакль?!18 февраля 1968 г. мы поехали обретать опыт крестьянской жизни и хомуты и косы для спектакля «Живой».
Молитва. Зарядка.
Исторический день — я выезжаю на первый съемочный день «Не валяй дурака, Америка!».
На репетиции «Годунова» с Колпаковой
[350]шеф, глядя на мои кувырки и фортели пластические, спросил:— Сколько тебе лет, Валерий?
— Пятьдесят пять.
— Молодец…
— На кого равняемся! У меня в запасе еще семь лет.
— В каком смысле?.. Почему?
— А в смысле родить наследника. Вы в 62 года…
— Да-да…
И шеф воспрянул, раздухарился. Стал Насте пластику оттягивающую, танцующую, с носка показывать.
— Здорово! Такое впечатление, Ю.П., что вы заряжаетесь еще на одного наследника.
Молитва, зарядка.
Вот вчера неожиданно всплыл Розов. Он приехал с отдыха из Венгрии специально для того, чтобы в С.-Петербурге подписать договор, в том числе и о моей программе, и готов сразу дать мне режиссера, чтоб начал я кого-нибудь — «Россия в лицах», авторский канал — снимать. И я опять испугался — а если это, к примеру, Харченко, великий хирург?
«Мой Можаев» напечатан в журнале «Россия». Материал всем очень нравится, в том числе, как сказали, и жене Солженицына.
А секретарша Чубайса холодно со мной говорила, и только месяца через полтора он сможет меня только принять.
Молитва, зарядка.
На съезде СТД. Отчитывается Ульянов. Почему он не назвал Любимова, а Гончарова назвал? Эфрос был помянут, а Любимов не назван — хотя бы из дружбы по Театру Вахтангова?!
Молитва, зарядка.
Егор Тимурович Гайдар, сын Тимура Аркадьевича Гайдара, считает «Бумбараша» лучшим фильмом по произведениям своего деда, Аркадия Петровича Гайдара. Так он мне сказал, и я с ним согласился. В этом году исполнилось 25 лет, как «Бумбараш» предстал глазам зрителей. За это время сменились поколения, сменялись политики, главы, наконец, сменилась фактически и сама власть, но народ остался. Многие произведения литературы в кино пожухли, потускнели и даже исчезли. А «Бумбараш» остался любимым всеми поколениями и властями. Чудо. А в чем секрет чуда — пусть разбираются другие.
«Секс мне необходим каждый день, иначе у меня очень голова болит». — Джон Кеннеди.