Знаю

Конечно, великая княжна страдала. Очень тяжело переживала все это. Сильно похудела, перестала улыбаться, редко говорила. В какой-то момент императорские врачи уже начали бить тревогу, указывая на возможные необратимые изменения в ее состоянии. К счастью, кризис был пройдет. Цесаревна смогла найти в себе силы, чтобы перешагнуть через боль и жить дальше. По крайней мере, все выглядело именно так.

— Анна ни в коем случае не должна с ним встретиться. Она почти забыла его. Еще некоторое время и можно будет осторожно искать ей спутника. На примете есть много достойных и верных отечеству молодых людей, которые почтут за честь стать опорой моей для дочери… Карл, Бельский должен окончательно исчезнуть, — император решительно рубанул ладонью по воздуху. — Можешь рассчитывать на любые ресурсы. Это сделать нужно быстро и гарантированно. Я больше не хочу слышать о нем. Н-е-х-о-ч-у, Карл.

Безопасник снова молча кивнул. Слова здесь были лишними. Бывший дворянин Алексей Бельский, маг вне категорий становился витальным врагом империи, угрожающим ее безопасности. При такой угрозе объем явных и неявных полномочий главы службы безопасности едва ли не сравнивался с первым лицом государства. Достаточно было сказать, что в исключительных условиях Ламберт мог лично санкционировать нанесение техно-магического удара по городу второй имперской категории, численность которых не превышала 1 млн. человек.

Отсидеться бы в какой-нибудь норе, пока силы не вернуться

Мороз крепчал. Температура опустилась градусов до десяти не меньше. Влага на деревьях уже давно превратилась в лед, покрыв плотной коркой черно-белые стволы берез, тонкие веточки, торчавшие корни. Заиндевела едва припорошенная снегом жухлая трава, пучками торчавшая вокруг черных пеньков.

Нерадостно выглядел ночной лес. Еще не было пушистых снежном шапок и сугробов, новогодними шубами укрывавшими деревья, кустарники. Лунный свет бросал пугающие черно-белые блики на голую землю, едва прикрытую мороженными листьями и травой.

Хр-хр-хр-хр. Хр-хр-хр-хр. Скрипели чьи-то шаги. Под ногами хрустели изморозь и снег, припорошивший неглубокие овражки между деревьями. Между черными деревьями мелькнула какая-то фигура, то появлявшаяся из-за березовых стволов, то снова пропадавшая. Наконец, на небольшой проплешине появился человек, которого сильно шатало из стороны в стороны, как пьяного. От дерева к дереву, часто останавливаясь у них и отдыхая, брел подросток в пижамных светлых штанах, испачканных сажей, и мешковатой, явно с чужого плеча, курткой. Время от времени он встряхивал головой и начинал ею водить по сторонам, словно, не понимая происходящего вокруг него.

— Холодно… Холодно… Бр, — зубы подростка кастаньетами выбивали тревожную дробь, отчего бормотание было неразборчивым и больше напоминающим какое-то жуткое шипение. — Как же чертовский холодно… Не могу больше…

Хр-хр-хр-хр. Хр-хр-хр-хр. Алексей уже совсем не чувствовал пальцев на ногах. Да и сами ноги ощущались им как деревянные колотушки или костыли, которые он механически переставлял с места на место.

— Очень холодно, — шевелил он заиндевевшими мертвенно бледными губами.

Дойдя до очередного дерева, парень облокотился на него плечом и медленно сполз по нему вниз. Сил идти больше не было. Честно говоря, желания бороться дальше тоже не было. Словно замерзло все: чувства, когда-то испытываемая им ярость и ненависть, воспоминания совсем потеряли свою остроту и краски, покрывшись снегом и заковавшись в ледяной панцирь.

— Зря… Не надо было уходить, — бормотал парень, кутаясь в безразмерную куртку. — Там хотя бы тепло было… Даже жарко…

На пожарище, где он очнулся больше пяти часов назад, правда, было жарко, местами даже адски жарко. Треск от плавящихся конструкций стоял такой, что он своего дыхания не слышал. В самом эпицентре даже металлические опорные балки плавились, становясь похожими на оплывшие свечи.

— … Остаться там… в этом чертовом месте, — продолжал шептать Алексей, все больше и больше склоняясь к земле. — Боже, как же спать хочется… Я немного посплю…, - ноги подогнулись, и подросток мягко осел на землю, сворачиваясь клубком. — Совсем немного…

Он замерзал.

В угасающем сознании всплывали картины недавнего прошлого. Вот перед его глазами появились контуры стерильно чистой лаборатории, залитой ярким светом. Увидел десятки сверкающих металлом медицинских инструментов, аккуратно разложенных на поверхности длинного стола. Потом вспомнилось, как лежал на раскладном кресле, перетянутый удерживающими ремнями; как перед зрачками его глаз появлялась игла шприца с химией, от которой на него тут же накатывалась дурнота; как отнимались конечности, деревенело тело; как от сильной слабости не мог доползти до туалета и из-за этого над ним ржали охранники.

— Тюрьма… Проклятая тюрьма… Чертовы люди…, - серые, без единой кровинки, пальцы сжались в кулак с такой силой, что ногти впились в кожу. — Лучше здесь сдохнуть…