Знающий да разумеет

Реализация высшего "Я" сопровождается ощущением присутствия внутреннего руководителя, силы, целеустремленности, смирения, ответственности, сострадания, радости и др.

Джованни Папини Убегающее зеркало

Однажды, в очень холодное зимнее утро на одном довольно известном вокзале незнакомый человек в пальто, с двумя фиалками в петлице, пытался доказать мне, что люди — счастливы, жизнь — долгая, а мир — прекрасен. Я с интересом слушал его, время от времени стряхивая пепел своей сигареты, которую раскуривал ветер, а я так ни разу и не затянулся. Я слушал его и посмеивался, а между тем незнакомец распалялся все больше и больше: его юмор перерос в сентиментальность, затем — в энтузиазм, а потом он начал нести сплошной бред! Бег его быстрых, ровных, гладких, словно отточенных слов через какое-то время опьянил меня, как будто я выпил стакан шампанского. В них было что-то пикантное, что кружит голову, от чего возникает потребность обнимать, плакать, танцевать, хихикать.

В заключение он произнес такую тираду: «Подумайте, сударь, о величии прогресса, который осуществляется на ваших глазах, который ведет людей из прошлого в будущее, от того, чего уже нет, к тому, чего еще нет, от того, о чем помнят, к тому, чего ждут. Дикари не предвидели будущее и не думали о грядущем, они не могли его предвосхитить и заранее не готовились к нему. Но мы — люди цивилизованные, передовые — живем во имя будущего и благодаря будущему. Вся наша жизнь направлена на то, что должно произойти, она строится в расчете на то, что случится. Наши люди освящают то, что происходит сегодня, тем, что произойдет завтра. День сегодняшний они оценивают днем завтрашним, и делают они это с должным уважением и пиететом. Этот колоссальный прогресс духа пророчества приведет к исчезновению опасности, вдохнет в нас силы, которые позволят нам открыть новые возможности и превратят нас в хозяев земли, моря и, самое главное, сударь, в хозяев нас самих!»

В этот момент к станции подошел скорый поезд. Его оглушительный гудок на стрелках, его короткий раздраженно-повелительный свист прервали рассуждения незнакомца. Когда поезд остановился, пассажиры разошлись, и было слышно лишь приглушенное гудение локомотива. Человек хотел возобновить свою речь, но я прервал его.

«Господин человек, — сказал я ему, — вот только что прибыл скорый поезд, разве это ничего не говорит вам в связи с темой нашего разговора? Разве вы не поняли его ответ? Хотите, чтобы этот ответ повторил я, его скромный переводчик? Ведь я умею переводить с языка поездов, как, впрочем, и с языков многих других предметов. Еще несколько минут тому назад этот поезд мчался со средней скоростью восемьдесят километров в час; этот ярко освещенный маленький тесный мирок оставлял позади себя безлюдную туманную местность. Но вот он внезапно остановился, обитатели этого маленького города поспешно исчезли, а машинист устало вытер лоб. Колеса лениво отдыхают на рельсах, а пустые темные вагоны тоскуют по болтовне пассажиров и по их разноцветным чемоданам. Так заканчивается поездка по железной дороге. Но оставим в покое поезд и вернемся к людям. В данный момент меня занимает одна абсурдная вещь, и я расскажу ее вам, господин человек, расскажу, потому что здесь нет толпы, которая могла бы меня услышать. Если бы здесь были те, кого я уважаю, то я бы им сказал: «Люди, вообразите себе нечто невозможное, безумное, ужасное и неслыханное. Представьте себе на миг, что все предметы застыли бы на том месте, где они находятся, что все люди стали бы неподвижными, как статуи, причем они замерли бы именно в тех позах, в которых их застала неподвижность. Все, что двигалось, сразу бы остановилось, и они могли бы вспоминать и о том, что они делали или сделали со дня своего рождения, или размышлять над тем, что могли бы сделать до конца своей жизни. Представьте себе: какое отчаяние воцарилось бы среди скорбного молчания этого внезапно остановившегося мира.