Знающий не говорит. Тетралогия

В Данне он переночевал со всеми удобствами и сумел взглянуть на работу низинского кузнеца. У одного из поселенцев имелся в хозяйстве сделанный им серп. Этого достало, чтоб колдун убедился в правильности своего решения. В Низинах он получит то, что нужно.

Следом за Данной он побывал в Бродах, где все лошади были подкованы у искомого мастера. Там же Шон узнал, что кузнеца звать Ириен, а подмастерье его – Итан-Хромоножка. На хуторе у семьи тэннри с труднопроизносимым именем колдун полюбовался на роскошный набор кухонных ножей с рукоятками в виде разных рыб, отлитых из бронзы. Спрашивать об их происхождении смысла не имело, хозяйка, рослая полукровка сама рассказала об Ириене. И тут только чародей узнал, что кузнец и не человек вовсе, а самый настоящий эльф. Разумеется, он метиске не поверил. Не из предубеждения, а зная особую любовь со стороны хуторян к несусветным выдумкам. Живя в оторванности от мира, трудно удержаться от лишних фантазий.

К вечеру четвертого дня Шон оказался на берегу Танааль. Здесь лес внезапно кончался, переходя в роскошные луга, часть из которых, стараниями переселенцев, превратились в поля, в это время года вызолоченные зреющим урожаем. Низины оказались поселком небольшим, дворов на десять. Правда, сельчане не спешили возвести частокол, а дома отделялись друг от друга и от проезжей дороги лишь плетеным тыном. Появление чужака заметили сразу. Женщины побросали свои дела и провожали Шона внимательными взглядами. Детишки семенили следом, но ближе чем на десять шагов не подходили, в любой момент готовые броситься врассыпную. Шон дружелюбно помахал им рукой. Он любил детей. Как заведено старинным обычаем, кузня и дом кузнеца стояли чуть на отшибе. Из кузни доносился равномерный звон молота, гудел горн, а горячий воздух над крышей дрожал от жара. Шон спешился, привязал гнедого к покосившейся коновязи и вежливо постучал в стену возле распахнутой двери, прежде чем переступить порог.

– Простите, добрые люди…

Внутри было нестерпимо жарко и душно. В этой обжигающей дыхание преисподней трудились двое. Невысокий парень с неестественно широкими, чуть скособоченными плечами мерно качал мехи. Его могучие, блестящие от пота руки бугрились мышцами. Второго Шон видел лишь со спины. Высокий худой мужчина, с головой, повязанной платком, сосредоточенно бил молотом по белому от накала металлическому пруту.

– Кого там демоны принесли? – спросил он, не поворачивая головы.

Парень отпустил мехи и воззрился на Шона.

– Какой-то хмырь, – сказал он после почесывания лохматой макушки и некоторого раздумья.

– Мне нужен мастер Ириен, – поторопился с ответом Шон.

Прозвание «хмырь» ему не особенно пришлось по вкусу.

– Подожди снаружи. Я сейчас занят, – не терпящим возражения тоном приказал кузнец. – Итан, чего остановился? Давай, продолжай работать.

Шон послушно вышел. Оставаться в кузне с непривычки казалось смерти подобно. Он перевел дух и заметил, что за ним наблюдает женщина. Высокая, лет тридцати с небольшим, стройная и смуглая от загара. Руки ее были в муке, и она спешно вытерла их о фартук.

– Доброго вам дня, сударыня, – вежливо окликнул ее Шон. – Я приехал с заказом для мастера Ириена. Вот жду, пока он освободится.

– Пить хотите? – спросила женщина.

Шон обрадованно кивнул. Ему зверски хотелось пить, и когда женщина принесла кружку холодной воды, он с восторгом припал к ней и жадно пил, пока не переполовинил изрядного размера сосуд. А еще он заметил, что руки у переселенки не по-крестьянски тонкие, а на запястье браслет несказанной красоты. Серебряное кружево вперемешку с золотистым поделочным камнем – не самое типичное украшение женщин приграничья. Совсем не простая дама, ох и не простая. Ладони мозолистые, шею держит высоко и кланяться не привыкла, волосы вяжет узлом, а не заплетает в косу или прячет под покров, украшения носит графиням под стать, а юбка рваная, рубашка застиранная. Угадай, кто такая?

– Спасибо, сударыня. Вы так добры.

Шон гадать не стал, а повел себя сразу, как с благородной дамой. Так-то оно вернее.

– Шэсс! Тесто подходит! Где ты там?

Это совсем молоденькая девчонка, едва только вступившая в пору женственности, лет четырнадцати, выскочила на порог и, увидав гостя, едва не свалилась с крыльца.

– Так чо?

– Иду.

Шэсс ушла в дом к подошедшему тесту, а малолетка уставилась на Шона круглыми любопытными голубыми глазами. Колдун не придумал ничего лучше, кроме как улыбнуться, и тем самым поверг деревенскую в смущение и пунцовость от голых пяток до корней светлых, чуть вьющихся у висков волос. Шон привык к такой реакции. Все местные барышни подходящего возраста только тем и занимались, что глазели и краснели. Просто напасть какая-то.

– Ну так и чего тебе понадобилось, человече? – раз дался голос за спиной колдуна.

Да так неожиданно, что Шон чуть не подпрыгнул на месте.