Знак

Не вставая с койки, он наблюдал за Кайрой, которая пошла открывать. В коридоре стоял стражник, позади него – Йорек.

– Не впускай его! – Акос спрятал лицо в ладонях.

– А ты забыл, чья эта каюта, – осадила его Кайра и отступила, пропуская гостя.

– Проклятье! – Акос вскочил на ноги.

Перед глазами почернело, и он врезался в косяк. Наверное, Кайра права, ему нужно поесть.

При виде Акоса Йорек остолбенел.

– Желаю удачи! – бросила Кайра и заперлась в ванной.

Йорек принялся растерянно озираться. То рассматривал украшенную броней переборку, то растения, свисающие с потолка, то кастрюли-сковородки на колченогой плите. Почесал шею, оставив розовые полосы от ногтей. Дурная привычка, выдававшая его нервозность. Акос двинулся к нему. Тело стало неимоверно тяжелым, добравшись до стула, он запыхался.

– Зачем ты сюда явился? Ты ведь получил что хотел, верно?

Акос рассвирепел. Ему требовалось вцепиться во что-нибудь когтями и удержаться на поверхности. Даже если бы для этого ему пришлось ранить Йорека, который уже вдоволь настрадался.

– Получил, – согласился Йорек, присаживаясь на соседний стул. – И зашел, чтобы поблагодарить тебя.

– Незачем! Мы заключили сделку. Я убиваю Сузао, ты выпускаешь Айджу.

– Это будет проще сделать в Воа, – произнес Йорек тихим голосом: так разговаривают с диким зверем, в которого, вероятно, только что превратился Акос. – Послушай, я… – Йорек наморщил лоб. – Я тогда много не знал. Думал тебе это раз плюнуть. Таким уж ты мне показался.

– Хватит! – Акос вновь спрятал лицо в ладонях.

Мысли о том, как легко ему далось убийство, теснились в голове. У Сузао не было шансов, он не понимал, с кем связался. Акос чувствовал себя настоящим убийцей – причем куда острее, чем после убийства Кальмева. Тогда он действовал в состоянии аффекта, почти во сне. Теперь все было иначе.

Йорек положил руку ему на плечо. Акос попробовал ее стряхнуть, но Йорек не поддался. Пришлось открыть глаза.

– Это тебе от моей мамы, – сказал Йорек, вытаскивая из кармана длинную цепочку, с которой свисало кольцо.

Металл отливал оранжево-розовым, а на кольце оказался выбит какой-то знак.

– Печатка с гербом моего рода. Мама хочет, чтобы она была у тебя.

Акос провел трясущимися пальцами по изящным звеньям: для крепости их сделали двойными. Сжал в кулаке кольцо, так что герб отпечатался на ладони.

– Твоя мать… благодарит меня? – Голос Акоса дрогнул, голова склонилась на стол, но слез уже не было.

– Теперь моя семья в безопасности, – ответил Йорек. – Навести нас, если сможешь. Мы живем на окраине Воа, между Рубежом и тренировочным лагерем. Селение прямо у дороги. После того, что ты для нас сделал, ты будешь желанным гостем.

Акос почувствовал тепло на затылке: Йорек погладил его по голове. Акос неожиданно успокоился.

– Ах да. Не забудь, пожалуйста, нанести на руку знак, – произнес Йорек напоследок.

В каюте воцарилась тишина.

Акос продолжал сжимать в кулаке подарок. Костяшки саднили: он чувствовал подсыхающие болячки. Раздался скрип двери ванной комнаты.

Кайра тихо прошла по кухне, чем-то негромко погремела, положила перед Акосом ломоть хлеба. Он жадно проглотил его, чуть не подавившись. Вытянул левую руку, вывернув ее так, чтобы были видны шрамы.

– Вырежи знак, – проговорил Акос.

Его хриплый голос больше походил на рычание, чем на членораздельную речь.

– Успеется, – она погладила его по коротким волосам.

Ее токодар не причинял ему боли. Может, Йорек сумел усмирить Акоса? А может, все дело в том, что он поел.

– Пожалуйста, – добавил он. – Просто… вырежи знак.

Кайра потянулась за своим ножом. Акос видел, как напряглись ее мышцы.

Кайра Ноавек, сплошные мускулы и ничего лишнего. Однако ее сердце смягчилось. Она напоминала кулак, учившийся разжиматься.

Кайра взяла Акоса за запястье. Его пальцы прикоснулись к ее коже, прогоняя тени. Без их черноты становилось заметно, какая она красивая: длинные волнистые волосы, блестевшие в неровном свете, темные, почти черные глаза, тонкий орлиный нос, родинка в ямочке на шее.

Кайра приложила острие к коже рядом со вторым знаком, перечеркнутым по диагонали.

– Готов? Один, два, три…

На счет «три» она не дрогнувшей рукой сделала надрез. Вытащила из шкафчика пузырек с тушью и кисточку, нанесла жидкость на ранку, отточенностью движений напоминая художника у мольберта.

Акоса пронзила жгучая боль, за которой последовала вспышка адреналина, избавляющего и от боли, и от душевного смятения.

– Сузао Кузар, – шепнула Кайра.

И Акос почувствовал, как и было положено, – эту потерю, ее тяжесть и непоправимость. Он позволил себе найти утешение в шотетском ритуале.

– Прости, – произнес Акос.

Он не знал, за что просит прощения: за то, что нахамил ей сегодня, за то, что случилось после дуэли, или за что-то еще.

На другой день он проснулся от шума. Кайра подметала в ванной осколки разбитого им зеркала. Потом прикручивала на место выдранную вешалку. Акос не помнил, когда ее выломал. Зато с изумлением обнаружил, что Кайра, как обычная простолюдинка, умеет пользоваться различными инструментами. Впрочем, это же Кайра – настоящий кладезь всяческих неожиданных знаний и умений.