Знак

– На тебе один лифчик и джинсы, зайди в дом, – проворчал он, но я его не слышала. Мой взгляд замер на лежащем на пороге листе бумаге. Его край был придавлен булыжником.

12:53

– Так, значит, она помешала вам… того? –  Кристин шла рядом со мной по библиотеке, хмурясь.

– Я увидела огромную голову птицы в своем окне! О каком сексе ты говоришь? – сорвалась я на подругу, сама удивляясь, что такое произошло в мой почти первый раз.

Кристин вскинула руки, что-то пробормотав. Она первая завернула за стеллаж с книгами и неожиданно врезалась в плечо мужчины. Из его рук выпали книги, упав к нашим ногам.

– Смотри куда идешь! – воскликнула Кристин, отходя назад. Она потирала ушибленный нос, но замерла, когда посмотрела на мужчину. Ее голос моментально сменился, – мистер Хант, извините, пожалуйста, я вас не видела.

Мужчина, волосы которого поседели за неделю, аккуратно присел, начав подбирать с пола книги. Кристин повторила его действия, помогая, но преподаватель выхватил книгу из ее рук, даже не посмотрев на девушку. Кристин, немного опешив, поднялась.

Мистер Хант встал с колен, и косо посмотрел на ученицу, приветствуя:

– Здравствуйте, Пекус, – перевел на меня взгляд и кивнул, – Саттон.

– Здравствуйте мистер Хант, – кивнула в ответ.

Учитель повернулся боком и обошел нас у стеллажа, видимо, собираясь уйти.

– Хорошо выглядите, – кинула вслед Кристин и, не дождавшись ответа, прикусила кулак. Она растерянно посмотрела на меня, давая деру с места событий.

– Хорошо выглядите? – скорее переспросила я, чем передразнила.

Кристин схватилась руками за голову, раскрыв рот:

– Какой кошмар! Вот же тупица, – она посмотрела вслед удаляющемуся учителю и прикрыла глаза, – с другой стороны, если бы я сказала дежурную фразу «соболезную», было бы намного хуже. Так что пускай думает, что он не так плох.

Я промолчала, подходя к читальному залу.

– Это был настолько плохо? – переспросила Кристин, не дождавшись ответа, и с опущенной головой последовала за мной.

В большом помещении с высокими потолками было много столов из темного дерева. Они стояли по рядам, чтобы читателям было удобно подходить к своему месту. Здесь пахло пылью и сосной, но во время обеда читальный зал был единственным охраняемым местом в школе, где почти не было посетителей.

Парни сидели за лакированным столом в самом конце зала, где никого не было. Как подобает в библиотеке, они тихо переговаривались. На этот раз Дилан сидел без своей новой спутницы, что странно, ведь Эмили терлась вокруг него каждую минуту.

Я подошла ближе и, скинув с плеча сумку, положила ее на стол:

– Нужно разобраться с тем, что произошло вчера ночью, – начала я серьезным тоном, опустившись на стул, рядом с Люком.

– Ничего особенного, думаю, вы встретились с вуайеристом, – Дилан ухмыльнулся, продолжив, – в зависимости от того, чем вы занимались, он мог быть и онанистом.

Люк пихнул друга в плечо, предостерегающе бросив на него взгляд. Я хмуро посмотрела на парня, но все-таки достала с сумки свернутый напополам лист бумаги:

– Это мы нашли на пороге.

Дилан устремил взгляд на лист, после поднял его на меня:

– С чего вы взяли, что его не принесло ветром, мои повзрослевшие дети?

– Потому что он был прижат камнем, – шикнула Кристин и тоже толкнула Дилана в плечо.

– Да что с вами такое? – воскликнул О’Коннелл, потирая больное место.

– Дело в том, что мы не можем понять, на каком языке это написано, – принялась объяснять я, добавив, – и что самое пугающее, сделано это кровью.

На тот раз Дилан поднял руку, прежде чем спросить:

– Можно еще один тупой вопрос? С чего ты взяла, что это не краска?

Кристин посмотрела на Дилана и тяжело вздохнула:

– Тебе Люк хоть что-то рассказал? Они капнули перекисью и кровь вспенилась. Если даже не человеческой написано, на что я надеюсь, то возможно свиной или той, чью тушку легче найти на рынке.

Я кивнула в знак согласия. Дилан тяжело выдохнул и отклонился на спинку стула, стуча пальцами по столу:

– Тогда на каком это языке?

– Это на латыни, – спустя какое-то время ответила Кристин. Она прищурилась, проводя пальцем вдоль незнакомой мне буквы, – не могу разобрать всё, пятно от перекиси разъело почти весь текст, кроме слова «Marcus». Оно переводится как «Знак», но в контексте может означать совсем другое.

– Ты знаешь латынь? – совершенно серьезно спросил Люк.

Кристин легко кивнула в ответ:

– Изучаю на элективном занятии.

Все замолчали.

Что говорилось перед этим «Знак»? Если это действительно что-то значит, мы все равно не узнаем, перекись действительно повредила бумагу. Этого мы не учли, когда вводили в Гугл запрос. Если забыть про значение слов, можно задаться другим вопросом, почему послание написано кровью? Это шутка? Предупреждение? Или это угроза и направлена она, по всей видимости, на кого-то из нас?

– Знаете, что я вспомнил, – тихо произнес Люк, переведя на меня задумчивый взгляд. Он не сильно верил, что я вчера кого-то увидела, и списывал это на стресс, – отец называл убийцу Сесилии «Птицей».