Знак

– Нет. Дело в том, что человеческие трансформы, кхе-кхе, в чем-то похожи на живой орган. У людей органы состоят из множества мельчайших клеток, трансформы также формируются из мельчайших кирпичиков, каждый из которых может трансформировать энергию. Кхе-кхе, исходя из записанных ранее свойств, аурная трансформа очень близка к идеальной, и потерями энергии можно пренебречь. Создать копию такого органа – задача непосильная, поэтому в артефакторике применяют трансформы более грубые и очень энергозатратные.

– А почему тогда… ммм… выделяется «серая» энергия?

– Это значит, что вы плохо контролируете свой дар, и пытаетесь добавить к заклинанию лишнюю мощность, накачивая его своей внутренней энергией. В магии не нужно никуда спешить: плетите маломощные заклинания, постепенно развивайте свои трансформы и однажды вам станут доступны по-настоящему сильные плетения.

– Но ведь однажды мы достигнем своего потолка. Вы же знаете способ, как нам дальше развивать способности? – с ленцой поинтересовался Дэлериен.

– На эту тему мы с вами разговаривать не будем, – резко ответил эрр Мортиус.

Обдумав новые знания, я смог понять, наконец, одну необычную вещь, касающуюся собственного дома. Были там небольшие образования в местах, где энергия менялась с «земли» на другие стихии. Очевидно, это и есть так называемые артефактные трансформы.

Оставшиеся минуты преподаватель использовал с толком, начав новую тему. Мы списывали с доски различные символы и закорючки, а также записывали, что они означают на схемах. Обозначения всех стихий, артефактных трансформ (а их было всего пятнадцать), и другие малопонятные пока блоки. Это было чудовищно скучно, но я понимал, что в дальнейшем схемы мне пригодятся. Особенно, если я займусь артефакторикой.

Вообще первое занятие было даже покруче пары «теормага» – столько новой информации еще предстоит осмыслить. Лисса сидела с таким уморительным лицом, что я невольно рассмеялся, за что тут же получил женским кулачком в бок.

На следующей паре артефакторики у нас была практика, но декан все же не удержался и прочел нам небольшую лекцию по магозрению и зачарованию. Сказать, что я был удивлен, значит, ничего не сказать. Вот где собственные способности сыграли со мной злую шутку: для всех остальных студентов это являлось настолько очевидным, что преподаватель об этом упомянул лишь вскользь. Оказывается, магозрением одаренный видит хорошо только те стихии, которые у него развиты лучше всего. У меня же ни одна стихия выделяться никак не хотела, поэтому и видел я их все одинаково.

То, что мы видим магозрением, как и сказал Сэф – магическое излучение, оставляемое энергией. Эрр Мортиус не забыл упомянуть, что для артефактора это является одним из основных рабочих инструментов.

Зачарование – это плетение заклинание внутри твердого материального предмета. Воду или воздух (рассматривая их как материальный объект, а не как стихию), например, зачаровать не получится.

– А сейчас мы с вами проведем, кхе-кхе, небольшой тест, который определит ваши способности к магозрению, – преподаватель начал подробно рассказывать о том, как активировать магическое зрение, и какие меры безопасности следует соблюдать. – Сейчас прошу всех подойти вон к тому стеллажу позади класса.

– Хорошо! Перед вами пять артефактов. Первая работа слева, кхе-кхе – самая грубая, и маголинии там очень легко рассмотреть. Та работа, что находится справа – один из последних артефактов, над которым работал мой коллега Стерри. Внимательно осмотрите предметы и скажите, какой самый правый артефакт вы можете разглядеть в мельчайших деталях. Я, конечно, запишу результаты, но эта проверка нужна вам в первую очередь, так что лгать не имеет смысла. Помните, что магозрение будет развиваться с развитием вашего дара.

В основном студенты могли рассмотреть второй и третий артефакты, четвертый назвал лишь один молодой парень. Я не стал говорить декану, что я в совершенстве вижу творение самого Видфорда, и тоже остановился на четвертом. Пятая работа была даже немного грубее, чем тот управляющий амулет с «Траверсы». Ну, это и понятно: прошло уж более пятнадцати лет с его смерти, а наука никогда не стоит на месте.

Магистр выдал нам по железной болванке, идеально подходящей для тренировочных целей. Этот металл имел малое магическое сопротивление, а энергии излучал немного. На практике зачарование оказалось гораздо проще, чем я предполагал. Всю пару мы только и делали, что лепили различные маголинии, представляющие собой тонкие трубки какой-либо стихии. Вскоре я приметил одну деталь – окружающие делали линии немного неровными и шероховатыми и не замечали этого. Видимо, магозрением такие детали не видны. Получается, что мои маголинии тоже не идеально ровные, как мне до этого казалось. Думаю, ничего страшного не случится, если я спрошу об этом преподавателя.