Знак белой лилии

Олегу показалось, что его щелкнули по носу. Девушка не оценила его романтических порывов. Он хотел было обидеться, но тут же проснувшаяся совесть безапелляционно сообщила ему, что он не только эгоист, но к тому же еще и болван. Парень принял это к сведению и, передумав обижаться, лег спать.

Всю эту ночь ему снилась Елизавета. Она почему-то была в пышном розовом платье. Они держались с ней за руки и прыгали с одного облака на другое. Облака были такими же пышными, как Лизино платье. И он понял, почему оно окрашено в розовый цвет – из-за света зари. А на самом деле платье должно было быть белым.

Ему почему-то пришло в голову, что он обязательно женится на Елизавете. Ему нужна только она одна.

Олег, пребывая во сне, попытался рассмотреть, что же еще окружает их, кроме облаков. Но он так больше ничего и не увидел. Он даже не смог понять, какая это именно заря – утренняя или вечерняя. В конце концов, решив, что это неважно, он утратил нить сна, нырнул во тьму ночи и таким вот образом проспал до утра.

Когда он проснулся, на часах было семь утра. Его рука сама потянулась к мобильнику. Но он вовремя остановил ее.

Еще слишком рано. И Лиза, пожалуй, опять может рассердиться. Он решил подождать хотя бы до десяти.

Вечером он пригласил ее в кофейню и там, в пульсирующем разноцветном полумраке «Старой мельницы», без умолку нес всякую несуразицу. Говорить Олегу очень хотелось, а говорить, когда тебя не очень-то и видно, легко.

Елизавета пила кофе и слушала его, не перебивая. А потом неожиданно спросила:

– Олежка, сколько тебе лет?

– Двадцать! – выпалил он, не задумываясь.

– А мне двадцать три, – проговорила она с расстановкой.

Его насторожила ее интонация, и он спросил:

– Ну и что?

– Я на три года старше тебя.

– Ну и что? – искренне удивился он.

– В общем-то, ничего, но три года разницы…

– Подумаешь, разница! – весело перебил ее он. – Моя мама старше отца на двадцать лет! И все замечательно!

Елизавета присвистнула, не сдержавшись.

– Ты чего? – спросил он.

– Да так, ничего, – ответила она.

Он не мог, как ни старался, рассмотреть выражение ее лица. Но прозвучавший свист напряг его, и он спросил:

– Я что-то не то сказал?

– Нет, просто… Я, наверное, должна извиниться.

– За что?

– За свою реакцию. Извини. Я не хотела тебя обидеть. Просто такая разница в возрасте у супругов бывает редко.

– Не так уж редко, как принято думать, – холодно ответил он и добавил: – Но я и не думал обижаться. Стереотипы распространены в нашем обществе, и большинство подвержено их влиянию.

На этот раз Елизавета, не выдержав, рассмеялась.

– Лиз, ты чего? – спросил он. – То свистишь, то смеешься.

– За свист я уже извинилась, – ответила она. Выражение ее лица он по-прежнему не мог рассмотреть, но был уверен, что она улыбается. – А рассмеялась я потому, что редко встретишь философа в твоем возрасте.

– Я не философ, – ответил он, – просто немного разбираюсь в этой жизни.

– А то, – сказала она и накрыла его руку своей, дотянувшись до него через столик.

Ей не хотелось, чтобы этот парень обижался на нее, более взрослую и более умудренную жизнью, как считала сама Елизавета.

Олег и не обиделся. Тепло Лизиной руки окончательно растопило его юношеское сердце, жаждущее любви.

Они начали встречаться регулярно.

Глава 14

Несмотря на усиливающуюся жару, Мирослава, вместо того чтобы покинуть город и скрыться от усиливающегося зноя в своем загородном коттедже, окруженном спасительной зеленью сада, решила наведаться в школу, в стенах которой зародилась любовь четы Андриевских. Можно сказать, незаконная любовь. И не только потому, что зародилась она между учительницей и учеником, но и потому, что Эммануэль в ту пору был несовершеннолетним. А Елена состояла в браке и имела двоих детей.

Короче, как в комедии «За двумя зайцами»: «Я не допущу такого шкандалю! Я Свирид Петрович Голохвастов! – Я вам не как-либо что, а что-либо как!»

Вот только, судя по всему, никакого скандала и не было.

Мирославе было интересно узнать почему. Неужели и одноклассники Эммануэля, и коллеги Елены, и даже директор школы были глухи и слепы? Неужели так бывает? Или все-таки круговая порука с целью спасти престиж школы?

Эммануил Захарович утверждал, что они с Еленой Валентиновной были предельно осторожны.

«Ну-ну», – подумала, услышав это, Мирослава.

И вот теперь ей предстояло либо развеять свое сомнение, либо убедиться в вольном или невольном заблуждении своего клиента.

Школу она нашла быстро. Старое здание из сероватого кирпича пряталось за ажурным забором. Несмотря на то что в школе в это время года находились только педагоги и ученики старших классов, сдающие экзамены и зачеты, бдительный охранник не спускал глаз со всякого выходящего из школы и, конечно, особенно с того, кто пытался проникнуть вовнутрь.

Корочки частного детектива если и произвели на парня впечатление, то он не подал вида, спросил строгим голосом:

– С чем связан ваш приход к нам?

– Он связан с убийством бывшей учительницы этой школы.

– И как ее фамилия?

– Андриевская Елена Валентиновна. Но когда она здесь преподавала, у нее была другая фамилия.