Знак бесконечной защиты

— Анна, я не могу до него дотронуться, что-то отталкивает мою руку! Видишь, вокруг него тонкая пленка? Она меня не пускает, не продавливается.

— У него жар! Сгорели все волосы. И руки в волдырях.

— Удивительно, эта пленка тебя пропустила. Никогда не видел ничего подобного.

— Я его мать! Крикни прислугу, пусть срочно несут холодную воду и уксус. Мальчик, ответь мне!

— Он без сознания. Если эта пленка никого не пропустит к телу, придется тебе самой ухаживать за ним.

— Мне не привыкать ходить за ранеными и больными. Надо только перенести его в мою комнату. А потом прислуге сказать, чтобы молчали.

— В доме только немой Антип, я всех отпустил на весь вечер. Завтра подниму все архивы, может, получится узнать, что произошло.

— Я справлюсь, отец, я сильная.

— Мы справимся, я тебя люблю.

— Я тебя тоже. Сожмем кулаки и стиснем зубы.

Четыре года спустя

В какой-то момент я перестал «не быть». Закончилось бесконечное падение в темную воронку, из одной неизвестности, в другую. Я смог ощутить себя, как Константина Челышева, находящегося в абсолютно темной комнате. Причем, с полной уверенностью, что я в ней не один.

— Кто здесь? Отзовись!

— Я Костик. А ты кто?

— Тезка, значит. А полностью как зовут? Судя по голосу, ты молодой парень.

— Челышев Константин Алексеевич, было 12 лет, сколько сейчас, не знаю.

— Все интереснее и интереснее. Наши данные совпадают, только мне было 25 лет. Откуда ты?

— Род баронов Штерн, Петербург. А ты?

— В моем мире родов давно нет, учусь в Горном университете, Петербург. Какой у тебя год?

— 7398 от сотворения мира. А у тебя?

— Не знаю. У нас летоисчисление другое. Что с тобой произошло, как думаешь?

— У меня была первичная инициация родового дара, тут вспышка, и больше ничего не помню. Сижу в темноте, вот голос услышал.

— А я головой ударился, лежал парализованным. Так в мое тело чужое сознание решили перенести, вот и улетел, не знаю, куда.

— Как это, перенести сознание?

— Это как из бутылки одну воду вылить, а другую налить. Вот в меня и хотели чужую воду влить.

— У нас маги такого не умеют.

— Какие, к чертям, маги? Вот я попал…

— А что, у вас нет магии? У нас родовой дар как раз и показывает, какой ты маг. Только не у всех он есть. А я не успел узнать, что у меня открылось. Так, что-то происходит, я начал чувствовать руки и ноги. О, кулак сжать удалось.

— Правый? Ну-ка, попробуй левый сжать. А я попробую пошевелить пальцами ног.

— Стой, это ты моими ногами дергаешь? Мы что, в одном теле?

— Вот засада. Похоже, мы вдвоем с тобой в одной голове. Открывай правый глаз, а я попробую левый.

— И как мы будем одно тело делить? Вот ты захочешь налево пойти, а я направо. Драться будем?

— В медицине такая ситуация называется шизофренией, или раздвоением личности. Ничего хорошего нас в этом случае не ждет, если драться начнем. Упекут в психушку на всю жизнь, или пока один другого не подавит. И не факт, что сам останется здоровым. Так что лучше будет договориться заранее, кто в каких ситуациях главным будет.

— И как будем договариваться?

— Я думаю, ты будешь учиться, осваивать свой дар, если он открылся. А я займусь развитием тела, я спортсменом был неплохим, да и драться умею, в армии отслужил.

Договорились, братишка?

— Слово дворянина.

— Вот и славно. Давай, шевелись, напрягайся, а я со стороны пока послушаю, да посмотрю.

На фоне окна медленно начали проявляться размытые тени, пятна и полосы. Ага, это мы сквозь слезы смотрим, да и отвыкли глаза от работы. Давай, поверни голову! Вот так! Широкая кровать, куча подушек. Рядом еще одна, только узкая, накрыта большой шалью. Интересно, почему тело не ощущает постельного белья? Как будто в теплом киселе плаваю. Тумбочка с лекарствами у окна, стул, этажерка с книгами. Никого.

— Братец, протяни руку, там стакан стоит, пить охота. Ну вот, уронил!

— Я нечаянно, просто ослаб совсем.

— Придется наверстывать, видать, давно лежим.

На звон стекла в комнату вбежала молодая девушка в темном платье с белым передником, вскрикнула, и выскочила за дверь.

— Барыня, молодой господин очнулся!

— Дуня, как придет отец, сразу сообщи ему, слугам ничего не болтай!

— Мама?

— Сынок, как же я рада за тебя! Ты нас так напугал! Где у тебя болит?

— Со мной все хорошо, только слабость во всем теле. Давно я так лежу? Где я?

— Почти четыре года. Так ты ничего не помнишь? Это моя спальня. Тебя молнией ударило во время инициации, обгорел весь. Дуня, принеси бульону горячего.

— Бегу, барыня!

— Мама, как придет дедушка, нам надо поговорить. Только сделай так, чтобы никто посторонний не услышал, это очень важно!

— Как скажешь, милый! Сейчас я тебя покормлю, потом отдохнешь, а вечером втроем и поговорим. Все, отдыхай!

— Братец, дай угадаю: твою маму зовут Анна Александровна. А отца — Алексей Романович. Только деда не знаю, у нас в семье о нем никогда не говорили.

— Верно. Деда зовут Александр Александрович Штерн, барон, профессор магической Академии. Он глава Рода. Теперь я угадаю: тебя все зовут одинаково — Кость! Кстати, почему?

— Для врагов я как кость в горле, а для друзей — так слово свое крепко держу.

— Я тебя тоже так звать буду, если не против.