Знак бесконечности (СИ)

Я думала только о двух вещах: удастся ли мне благополучно родить и с кем останется Витя, если… когда я умру.

— Люсь, — спросила я как-то осторожно, — ты только не вопи. Но если вдруг… со мной что-то случится, вы с Питером возьмете к себе Витю?

— Свет, ну перестань, а? — с досадой попросила Люська. — Всем беременным кажется, что они умрут. Мне тоже. Я уже достала Питера этим, он даже пообещал отдать ребенка на воспитание маме, если я вздумаю умереть. Моей или своей — не знаю, что хуже. Так что придется как-то не умирать. Не могу же я своему ребенку такую свинью подложить.

— Но с тобой-то все в порядке, а со мной точно нет. Так что я не могу об этом не думать. У тебя есть Питер, мама, сестра, свекровь. Твой ребенок круглым сиротой не останется.

— Твой тоже, — возразила Люська.

— У меня никого нет.

— Свет, даже если вдруг с тобой что-то случится — а с тобой ничего не случится! Так вот, даже если, я крупно сомневаюсь, что нам с Питером удастся усыновить твоего Витю. Это только Тони сможет сделать. Приехать, сделать тест на отцовство.

— Если, конечно, захочет.

— Света, не обижайся, но ты дура. И он дурак, но ты дурее в миллион раз. Если бы про вас сняли сериал, я бы бросила смотреть уже на первой серии. Потому что бесит, когда герои идиоты.

— Спасибо! — обиделась я.

— Да не за что. И вообще, твой идеальный Федечка заберет твоего Витю и будет ему идеальным отцом. Получше некоторых. Все, пока!

К концу декабря я, вроде бы, раздумала умирать и даже надеялась, что меня отпустят домой хотя бы на праздники. Но Винни-Пуху эта идея не понравилась. Возможно, у него появилась новая фаворитка, и в качестве новогоднего подарка он подготовил мне перевод в кардиороддом.

«Переведена в специализированное лечебное учреждение без положительной динамики», — значилось в моей обменке.

Вот где я снова вспомнила Маргарет — как она сидела целыми днями взаперти под присмотром злобной старухи, разговаривала со своим животом и ждала того, кто никогда не придет. Нет, условия у меня были явно получше. Федька обеспечил мне платную палату, хоть и не отдельную, но очень приличную, с холодильником и телевизором. В соседки досталась восемнадцатилетняя Наташа, которая целыми днями таращилась в свой смартфон и не мешала мне грызть себя.

За пару дней до Нового года Люська сообщила, что ждет двойню. Она вопила в трубку так, что мне пришлось держать ее на отдалении от уха:

— Светка, представляешь? У нас будут близнецы! Два мальчишки. Или две девчонки. Пока еще не ясно. А врач — вот ведь паразит! Еще в первый раз увидел, но ничего не сказал. Только сейчас. Мол, бывает, что на раннем сроке один близнец погибает и рассасывается, поэтому и не говорил, мало ли что. Чтобы не расстраивать.

— Ну почему паразит тогда? — с трудом вклинилась я. — Правильно не говорил. Поздравляю! Это здорово. Как чувствуешь-то себя?

— Да ничего, терпимо, вроде. Питер чуть с ума не сошел от радости. Аманда, помнишь ее? Так она на Рождество спросила, не двойня ли у меня. Я тогда посмеялась, а сегодня пошла на узи — и пожалуйста. Хотя… если подумать, это, конечно, проблема. Если девчонки, нам все равно будет нужен еще мальчишка. А если мальчишки, наследник-то всего один, старший. Как бы не было у них из-за этого каких-нибудь терок в будущем.

— Ну, это, Люсь, как воспитаете. Да и вообще — родить сначала надо.

— Угу… Слушай, Свет… Тони спрашивал о тебе. Как у тебя дела.

Я сцепила зубы, прислушиваясь к сердцу — будет беситься или нет.

— Люсь, перестань, — попросила я. — Эта тема закрыта. Если честно, когда ты сказала, что он не женился, я даже вдруг сдуру на что-то понадеялась. Но… у него же есть мой телефон. Если бы он позвонил тогда… Не знаю. Но он не позвонил. Так что все, не надо.

— Свет, вы как журавль с цаплей, — вздохнула Люська. — Сначала ты его отфутболила, потом он назло врагам жениться надумал на первой встречной. Он шаг вперед — ты снова шаг назад. Не понимаю, как люди могут любить друг друга и так мучить.

— Раньше ты совсем по-другому говорила, — от обиды у меня защипало в носу. — И что у нас с ним ничего не выйдет, и вообще…

— Это было раньше…

— А что изменилось? И что ты подразумеваешь под шагом вперед? То, что он спрашивал обо мне? Ну просто офигеть!

Люська ничего не ответила, и разговор мы быстренько свернули. Я пребывала в полнейшем раздрае, злилась на весь свет — и на себя в первую очередь. Все снова вернулось на исходные позиции. Мы могли быть вместе, хотели этого, но было нечто такое, что нам мешало. И сколько бы я ни говорила, что все точки над Ё расставлены, это было не так. Одной точки не хватало. Самой большой, жирной и окончательной. Я могла поставить ее в любой момент. Сказать себе: это все, забудь. Или же взять телефон, набрать номер и сказать одно слово: «Приезжай!» Но не могла сделать ни того, ни другого.

Чего ты, Света, собственно, ждала? Что он вдруг сорвется и приедет? Не обольщайся, он такой же, как и ты. И точно так же ждет твоего первого шага. Тем более что фактически это ты с ним порвала. Ну как же, как же, еж птица гордая, пока не пнешь — не полетит.